сообразить, где он находится, как сюда попал.
В гостиной оставался еще в углу низенький столик с недопитыми бутылками – к нему Якушин и тянул Леонтия. Якушин был счастлив. Наконец-то он услышал, что он «наш». Оба выпили. Якушин тихо плакал. Теперь он хотел песню – «ту самую, нашу, из детства». Леонтий уступал во всем. Он постарался ухватить мелодию. И теперь оба пели:
Караси, караси,
голубая речка…
Вошли Валера с Серегой и с ними Зоя. Они бранились. Они никак не могли сойтись в цене за обратный внос мебели.
– Да вы просто кретины! – кричала Зоя. – Я вообще не обязана вам платить!
Якушин, увидев Валеру и Серегу, кинулся к ним:
– Ребята, ребята. Я – «наш»!
– Да заткнись ты! – Ребятам было не до него.
Зоя крикнула Леонтию:
– Беги скорее вниз! И не отходи ни на шаг. Мебель посреди улицы!
Леонтий не понимал. Наконец понял – помчался вниз.
Якушин цеплялся за ребят. А ребята – Валера и Серега – наседали за Зою:
– Последнее слово, хозяйка. Или ты нам платишь, или нет?
– А с ментами побеседовать не хотите?! – Зоя с криком выскочила из квартиры.
Она заперла их на ключ, на два оборота, и теперь как на крыльях летела в милицию. Она миновала свою мебель. Хлопьями падал снег. Плохо одетый Леонтий честно сторожил добро посреди пустой улицы. Он сидел на комоде, курил и болтал ногами.
В квартире Валера и Серега сели допивать остатки.
– Это ты нас свел с такой клиенткой? – угрюмо спрашивал Валера у Якушина.
– Ребята, да я… да если надо…
– Молчи уж!
Они допили. За окном чуть брезжило.
– Заперла нас она. Надо как-то выбираться отсюда.
Оказалось, что есть балкон, – на душе сразу стало легче. Этаж был третий, но внизу было много снегу.
– Светает.
– Ага.
Здесь же, на балконе, ребята вдруг заметили, что здорово перемазались краской. Валера сказал:
– Первый раз в жизни пришлось нести крашеную мебель. Даже не заплатили.
Серега махнул рукой:
– Да черт с ними, с деньгами. Ну, Якушин, показывай пример, как надо прыгать! Или давай я первым буду.
– Я! Я!.. – Якушин закинул ногу и перелез решетку.
В глазах его стояли счастливые слезы. С пьянящей душу мыслью: «Я «наш», уж теперь-то я «наш»!» – он прыгнул в темноту, целясь в смутное белое пятно далекого сугроба. За ним прыгнул Серега, а после Валера. Через час их забрала «Скорая помощь».
Их так и поместили рядом – втроем в общую палату. Валера и Серега сломали каждый по руке и ноге. Якушин отделался легче, сломал только ногу. В этом его упрекнули.
Когда боль на минуту утихла, Якушин спросил:
– Ребята, почему вы хотели меня обидеть? – Голос его дрогнул. – Почему вы говорили, что я «не наш»?
Валера ответил сурово. Его мучила боль.
