до уровня понимания смысла семейных уз. Но это придет, Дмитрий Арсеньевич. Помяни мое слово. И всё у тебя будет. И жена, и детки, и домашний уют. Вот только доживу ли я. Мне ведь уже семьдесят девять.
– Альберт Романович… – Димка хлопнулся на кровать навзничь и закатил глаза.
– Всё, давай, отсыпайся. А одевался зачем?
– Я еще не сплю. Я еще кофе буду. И Лисичкину позвоню.
– Я принесу тебе кофе.
– Primarily13 сотик, please.
Сотик лежал в кармане пиджака. Правый аккуратно развесил его на плечики, взял телефон и принес Димке. Но тот уже спал, прижимаясь к подушке. Правый накрыл его легким пледом и на цыпочках вышел из комнаты.
Ночь снова выдалась беспокойная. Сон, вместо отдыха, принес какие-то смутные кошмары.
Темный купеческий особняк, залитый лунным светом. То ли Игорь, то ли Костя, десятилетний мальчик с короткими золотистыми волосами, осторожно пробирающийся по гулкой пустоте ночных коридоров. Взрослая мужская тень на фоне большого лунного пятна. Димка видел это со стороны, но сам не участвовал, не мог вмешаться, не мог предотвратить опасность, грозящую подростку. «Не лезь, нам нужны побегушники для порнофильмов!» – прозвучал над ухом голос Лазарева. «НЕ ТРОГАЙ РЕБЕНКА!!» – пытался крикнуть Димка, но не смог вымолвить ни слова. «Пара фильмов, и в расход… Расход… Ход… Ход…» – эхо разносилось то ли по коридорам, то ли в голове Графа. Откуда-то донесся страшный визг Ксюшки…
Димка рывком сел, и понял, что это, к счастью, только сон.
На улице уже рассвело. Граф проверил свой телефон. 4 часа утра.
Димку потянуло ТУДА. Увидеть место, которое на протяжении шестнадцати лет мечтал покинуть и забыть… Детдом, ставший теперь заброшенным домом.
Он прошел, как это умел, абсолютно бесшумно, чтобы не разбудить спящего Правого. В лифте нажал на брелок, завел машину.
Пустые улицы… Город спал. Только редкие полицейские машины несли свой круглосуточный дозор, да изредка прошмыгивали такси.
Димка оставил машину у рощи, дальше пошел пешком.
За прошедшие года деревья слегка подросли. Кусты стали совсем разлапистыми и неухоженными. Но по-прежнему роща оставалась чудесным зеленым островком, с чистым воздухом, щебетом птиц и нахально снующими белками.
Асфальтированная дорожка к детдому превратилась в кое-как видимую тропинку, заросшую травой.
Купеческий особняк монументально возвышался среди буйной зелени, заполонившей все пространство вокруг него. Он стоял, величественен и неизменен, время не имело для него никакого значения. Вот только окна и двери наглухо заколочены. Да нахальные пауки раскинули сети везде, где не надо.
Димка прошел, по сохранившейся детской привычке, там, где раньше вилась дорожка между клумбами. Конечно, от клумб уже ничего не осталось, как не осталось песочницы, горки и шведской стенки. Только сломанные облезлые качели обозначали место, где
В первую очередь
