– и, протянув руки к Северному, хитро проворковал:
– А я сдам тебе Алёнкин номер телефона в Америке. И её электронный адрес, чего уж там. Ты ведь придёшь к Дарию в летний лагерь, правда?!
– О! Так это у вас семейное? Так оно у вас в крови, предательство?!
– Дядя Сева, а папа ещё дома маме говорил, что если ты не согласишься, он тебе предложит номер телефона Алёны и её почту. А мама говорила, что он так предаёт Алёну.
– Павлик Морозов!!! – Пухлый Соколов достаточно бодро восстал с колен и отвесил своему наследнику подзатыльник.
– К чёртовой матери вас всех! И тебя, и твоего сына, и вашу Алёну! – не на шутку разозлился Северный и, махнув рукой, отправился в кухонный отсек своей обители. Сварить себе кофе.
– Сев, ты придёшь?
– Приду. Давай адрес этого лагерного беспредела для глупых детишек очередного новорусского снобья и примазывающихся вроде тебя.
Соколов ловко выудил из кармана пиджака листок из блокнота с адресом и схемой проезда. И положил на столешницу. Мельком глянув, Северный заметил там же имя-отчество его внезапно исчезнувшей возлюбленной, номер её «американского» телефона и электронный адрес.
– Дешёвый шантажист. Копеечная манипуляция.
– Но сработало же! Главное – эффективность! – виновато заулыбался Семён Петрович.
– Бизнес испортит любого хорошего парня. И даже дружить он станет с прицелом на эффективность.
– Зачем ты так?! Детям же действительно интересно!
– Что? Работа судебного медика?.. Разве что эти дети выросли в семейке Аддамсов. И не изображай обиженного. У тебя плохо получается. К тому же мне всё можно. Потому что тут собака именно я. А ты пока щенок. Кофе будешь?..
– Сева, я тебя люблю! – расплылся Соколов.
– Только никаких объятий и поцелуев, – пробурчал Северный. – Последний раз спрашиваю: кофе будешь?
– Буду!
– Так, значит, есть такая цифра – раз? – тихо и деловито уточнил Дарий непонятно у кого.
– Да. Раз – первая цифра. И она же – последняя, – проворчал дядя Сева, занимаясь пресловутым напитком из коричневых зёрен.
Северный разлил свежесваренный ароматный кофе по маленьким фарфоровым чашечкам.
– Что-то твой Дарий подозрительно затих. Пятнадцать минут уже истекли.
– Уже истекли, да?!! – не замедлил подать голос мальчишка. – Дядя Сева! Я хочу у вас жить! У вас тут так хорошо! Просторно! Есть где колесо сделать. Не то что в нашем хлеву, где шагу ни ступить, чтобы ноги не поломать! – последнее он высказал явно с интонациями мамы Леси.
– А ты когда свои игрушки последний раз на место убирал?! – рявкнул на сынишку Соколов.
– Спасибо, Дарий, я в курсе, что у меня хорошо и просторно. И поэтому ни ты, ни тебе подобные никогда здесь жить не будут. Потому что дядя Сева отлично знает, как такое хорошо за пару дней превращается в унылое воспоминание и приравнивается к конфискации имущества.
