была на стороне господ.
Отец Володи уже не дурил, как старый барин, но все же свято чтил дворянские вольности. Его власть должны были признавать все: люди, постройки, деревья, звери. Если он встречал мужика и тот не снимал шапки, хозяин стегал наглеца плетью. Впрочем, он редко появлялся в поместье: он занимал видное место в Жандармском управлении и ему было некогда прохлаждаться в деревне. В 1904 году его застрелил член Боевой организации эсеров – за то, что Одинцов, вопреки отмене телесных наказаний, повелел высечь какого-то студента.
Володя пытался благоустроить родовое поместье: он расчищал под пашню новые участки, копал канавы, выписывал дорогие семена и машины. Но при этом никогда не считал, окупится его затея или нет. Он, как и Софья Карловна, презирал деньги, и этим вовсю пользовались мужики и закупщики. Володя не знал ни своих владений, ни их стоимости, ни доходности.
После его смерти Нина продала лесопромышленнику дубовый участок под вырубку: тот предложил пять тысяч, и она, не думая, подписала контракт. Только потом выяснилось, что те дубы стоили никак не меньше тридцати тысяч. Теперь Нина торговалась за все: не уступала даже инокиням, которые покупали у нее смородиновый лист для засолки огурцов.
И все же, что бы она ни делала, закрома господского амбара были пусты, а на скотном дворе, рассчитанном на большое стадо, бродило семь тощих коров. Распропагандированные эсерами крестьяне считали, что господская земля должна перейти тем, кто на ней трудится. Они поделили господские наделы между собой, но из-за нехватки работников те так и остались незасеянными, кроме самых лучших участков. И так было по всей России.
Нина утешала себя, что война скоро кончится, солдаты вернутся с фронта, порядок восстановится, а земля никуда не убежит. Пока все ее надежды были на завод. В низком каменном здании стояли два станка для чесания льна и восемь, – для прядения. В другом цеху в пыли и грохоте работали солдатки-ткачихи, во флигелях бабы кроили и шили рукавицы и винтовочные ремни. Здесь же ползала голоштанная ребятня. Нина смотрела на чумазых больных детей, хмурилась и обещала работницам завести ясли. Но для этого нужны деньги, а откуда их взять? Дядя Гриша говорил, что сперва надо сменить натяжной механизм, из-за которого рвалось волокно.
Быть владелицей предприятия – это постоянно делать выбор между собственным кошельком, нуждами завода и требованиями работников. Не потратишься на ремонт машин – всё встанет, не прибавишь жалованья ткачихам – они вой поднимут, а то и вовсе разломают оборудование. И кому какое дело, что дома у хозяйки протекают потолки и от сырости обваливается штукатурка?
После обедни отец Афанасий позвал баб на богоугодное дело – помочь с уборкой хлеба. Бабы, нарядные, цветистые, веселые, отправились на жнивье. Нина пошла посмотреть на работу, не утерпела и тоже попросила серп.
– Э, барыня, да ты не смогешь, – пересмеивались они, но все же показали ей, как надо захватить горсть стеблей и ударить серпом под самый корень, чтобы поменьше пропадало соломы.
Через
