я согласен на ваши условия.
– Тогда прошу в кабинет.
Они поднялись на второй этаж, прошли в просторное помещение, которое напоминало не привычный директорский кабинет, а скорее обитель писателя прошлого века: огромные застекленные шкафы с книгами, тяжелые массивные шторы, гобелены, канделябры в виде русалок, старинные бронзовые подсвечники на бархатной скатерти огромного стола, фолианты, мерцающие тусклым золотом корешков.
– Скажите, к чему такая секретность? – осмотревшись, спросил Мигульский. – Бетонные стены, окошко в воротах…
– Внесу ясность: вы находитесь на даче одного из опальных олигархов, сейчас он за решеткой. С домиком долго не знали, что делать; были разные варианты, не буду пускаться в подробности, но все это было нерентабельно, дача пустовала. В конце концов пришел я, предложил поставить дело и пообещал им хорошую прибыль за аренду. Причем в самые короткие сроки… и пока это мне удается… А что касается стен из бетона, секретности – то нашим гостям это жутко нравится. За железными воротами они сразу чувствуют, что попали в некие закрытые сферы, выделились из общей массы, а это, согласитесь, так притягательно для людей, воспитанных в наших традициях. А теперь, Эдуард, простите, как ваше отчество?
– Просто Эдуард. В наших кругах стараются избегать длинных обращений. – Распорядитель слегка наклонил голову.
«Какие утонченные манеры, – оценил Мигульский. – А стрижка явно у первоклассного мастера».
– А теперь, если не возражаете, я покажу вам отель.
– С удовольствием, – проговорил Эд.
Общаться с людьми светского воспитания было для него наслаждением. «Да, это не интервью с чукотским скотоводом», – подумал он.
По небольшому коридору прошли в просторное помещение с огромной хрустальной люстрой под потолком.
– Зала, – произнес Распорядитель. – Здесь гости будут собираться, спорить, выдвигать версии… Кое-какие не растасканные вещи остались от прежнего хозяина, – пояснил Распорядитель, заметив, как Мигульский рассматривает люстру. – Я настоял. Конечно, для удобства гостей пришлось кое-что переоборудовать. Кстати, у меня нет ни одного одинакового номера. Давайте поднимемся на второй этаж… Вот, взгляните…
Он мягко нажал на бронзовую ручку, раскрыл массивные двери.
– Вот, полюбуйтесь: желтая комната, синий кабинет и красный будуар. Все рассчитано на одну семью. Обратите внимание на эти розовые балдахины над кроватью. Какая воздушная, просто невесомая вуаль. А какая тонкая вышивка! По нынешним ценам это, сами понимаете…
Распорядитель чуть улыбнулся и добавил:
– Разумеется, гостям об этом не говорю. Мой принцип – все для клиента, который так истосковался по роскошной и красивой жизни.
Распорядитель подошел к огромной кровати и отдернул занавес.
– Полигон для любви, – пробормотал потрясенный Эд.
– Супружеское ложе. Веками освященное
