Все же задерживать его не имело смысла. Раз он работает в районе Киевского, то деваться ему некуда. Сивков, конечно, не успел «насидеть» себе место, но территория кормовая. Значит, он с нее не уйдет.
«Надо будет установить за ним наблюдение и брать с поличным. Простой и верный вариант», – решил Ивлев.
– Спасибо, Коля. Иди, – сказал капитан водителю. Когда тот вышел, посмотрел на Сивкова с сожалением. – Ну что ж, будем считать, повезло тебе сегодня.
– Хорошее везение. Я бумажник нашел, хотел в милицию сдать. Мне двадцать пять процентов полагается.
Ивлев чуть не свалился со стула от такой наглости.
– Что? Ну ты и нахал!
Паренек отреагировал спокойно:
– При чем здесь это?
– Да при том, что так и есть! Я же видел, как ты в карман залез. Твое счастье, что обворованный тобой гражданин ушел.
Парень опять ухмыльнулся, не скрывая своей наглости.
– Потерпевшего нету? И свидетелей нету? Значит, и кражи не было. И ни один суд не возьмет в производство дело, если вы его захотите состряпать на меня. Нашел я бумажник, и все.
Ивлеву оставалось только вздохнуть. При всей неприязни к этому нахалу сделать ничего он не мог. Паренек был целиком и полностью прав. Капитан выписал Сивкову пропуск. Больше разговаривать с ним было не о чем. Да и разве такого перевоспитаешь? Никакая профилактическая беседа на него не подействует. «Затертый негодяй!» – подумал капитан и сказал:
– Ладно, иди. Спасибо за находку. А напоследок бесплатный совет. Завязывай со своим ремеслом, если, конечно, сможешь.
Парень уже встал, но перед тем как уйти, посмотрел на Ивлева с издевкой.
– Знаете, постараюсь обойтись без ваших советов. Да и чего они стоят? Разве вы можете посоветовать, как жить, когда половина страны без штанов? То-то! Не можете. А нравоучения читать не надо. Надоело их выслушивать, – эта последняя фраза прозвучала слишком дерзко, но капитан Ивлев ее воспринял спокойно.
«Его воспитала улица, – подумал капитан. – Потерянный человек. Если что, плакать о нем будет некому». Ивлев почувствовал себя бессильным что-либо исправить. Жалко таких пацанов, когда они попадают в камеру. Ведь там свой, особый мир и прятаться не за кого. Но как им все объяснить? Да и захотят ли они слушать объяснения?
Ивлев сидел и задумчиво смотрел на стул, на котором только что сидел Сивков. «Ушел и, наверное, посмеивается надо мной. А не сегодня-завтра попадется и потянет срок. На казенных харчах еще больше отощает. Тогда, может быть, припомнит мой бесплатный совет», – думал капитан.
В коридоре стало как-то тихо. Не слышно голосов, и дверями кабинетов никто не хлопает.
Ивлев открыл дверь, увидел уборщицу с ведром и со шваброй. Она вежливо поздоровалась.
– Скажите, который час? – спросил Ивлев, только теперь сообразив, что его часы «Победа», подаренные отцом, встали.
– Да уж половина восьмого, – ответила женщина, ловко орудуя шваброй по кафельному полу.
Ивлев вспомнил, что обещал
