вздохнув, Ж. подводит итог:
– Вас уже нет здесь. Вы отправляетесь в путь, чтобы вернуть себе настоящее.
Этого я и боялся. Он уже не раз намекал, что для меня настало время пройти третий священный путь. С далекого восемьдесят шестого, когда во время паломничества в Сантьяго-де-Компостела мне довелось лицом к лицу столкнуться со Своей Судьбой, или путем Бога, моя жизнь совершенно переменилась. Спустя три года я прошел так называемым Римским путем в местах, где мы теперь находились; это были тяжкие и томительные семьдесят дней, когда я должен был делать наутро все те нелепости, какие накануне видел во сне (помню, как-то раз я провел четыре часа на автобусной остановке, и за это время не произошло абсолютно ничего примечательного).
С тех пор я послушно выполнял все, что от меня требовалось. В конце концов, это были мой собственный выбор и божественное установление. Я как одержимый беспрестанно переезжал с места на место и самые важные уроки усвоил именно в этих странствиях.
Вообще-то тяга к путешествиям была у меня давно, еще с юности. Правда, в конце концов жизнь в аэропортах и гостиницах отбила у меня охоту к приключениям, уступившую место смертельной скуке. Когда я сетовал, что мне не удается хоть немного спокойно пожить на одном месте, меня не понимали: «Но ведь путешествовать так здорово! Если бы у нас были деньги, мы жили бы точно так же!»
Однако в путешествиях главное – не деньги, но храбрость. Почти всю мою юность я провел, шатаясь по свету как заправский хиппи, но разве у меня были на это деньги? Вовсе нет. Я питался бог знает чем, спал на вокзалах, не зная языков, не мог спросить дорогу, зависел от других и не имел представления о том, где проведу следующую ночь, а теперь вспоминаю то время как лучшие годы моей жизни.
Неделю за неделей проводя в дороге, вслушиваясь в незнакомый язык, расплачиваясь купюрами неизвестного тебе достоинства, шагая по улицам чужих городов, ты обнаруживаешь, что твое привычное «я» не имеет никакого применения перед лицом этих новых вызовов, и начинаешь понимать, что в глубинах подсознания существует другой, намного более интересный человек, отчаянный и более открытый миру и новому опыту.
Но наконец наступает день, когда ты говоришь: «Довольно!»
– Довольно! Путешествия для меня давно стали рутиной!
– Нет! Такого просто не может быть, – настаивает Ж. – Вся наша жизнь – путешествие, от рождения к смерти. Меняется пейзаж за окном, меняются люди, меняются потребности, а поезд все идет вперед. Жизнь – это поезд, не вокзал. А то, что вы делали до сих пор, не путешествия, но перемена мест, и это не одно и то же.
Я качаю головой.
– Это ничего не меняет. Если мне нужно исправить ошибку, которую совершил в прошлой жизни и в которой глубоко раскаиваюсь, я могу это сделать прямо здесь и сейчас. В этой тюремной камере я лишь подчинялся приказам того, кого считал проводником Божьей воли: вашим. И потом, я уже попросил прощения по крайней мере у четверых.
