мудреными. Он в них почти ничего не понял. И только спустя несколько месяцев начал понемногу постигать их смысл. Вот Юлька спросила про фотографии, а ему и показать-то нечего, хотя было бы вполне уместно достать альбом или пачку снимков и пуститься в объяснения: это мы с друзьями на рыбалке, а это мы на даче, шашлыки делаем, а вот это мы ездили на море отдыхать, а это… ну, это так, одна знакомая, бывшая, можно сказать, ничего серьезного. У него, как у любого нормального человека, должно быть прошлое, а он за полгода прошлым так и не обзавелся. Полгода псу под хвост, полгода он цепляется за свою личность, всячески сопротивляясь ее разрушению и пытаясь сохранить все, что можно. А нужно ли? Вот взять да и закрутить романчик с этой чистенькой молоденькой студенточкой, ребенка ей заделать, жениться. А что, чем плохо? Еще и фамилию сменить, некоторые мужики так делают. Никогда у него не было таких девочек – Виктор про себя называл их «приличными», – с ними ему было скучно и тягостно, он не знал, о чем с ними разговаривать и чем их развлекать, потому что, кроме выпивки и постели, ничего не мог им предложить. Не в консерваторию же с ними ходить, в самом-то деле!
Хотя Юля не очень-то похожа на них, во всяком случае, в излишней разговорчивости ее заподозрить трудно. Он молчит – и она тоже молчит, смотрит то на него, то по сторонам своими темными глазищами, сидит неподвижно, как статуэтка. Странная она все-таки…
– Ты останешься до утра? – без обиняков спросил Виктор.
– Не знаю, мне нужно позвонить.
– Кому?
– Домой, родителям.
– И что, они могут не разрешить?
– Могут.
Да уж, многословием эта девочка не страдает, это точно.
– А от чего зависит их разрешение? – поинтересовался он. – Если у подружки – то можно, а если у друга – то нельзя?
– Нет, все зависит от здоровья маминой тетушки. Она уже старенькая, и если она плохо себя чувствует, я приезжаю к ней ночевать, чтобы в случае чего сделать укол или вызвать «неотложку».
– Значит, в отношениях с мужчинами родители тебя не ограничивают? – удивился Виктор. – Они у тебя такие передовые, продвинутые?
– Они нормальные. И прекрасно понимают, что если я захочу с кем-то переспать, то легко сделаю это и днем, так что требование ночевать дома ничего не решает и не меняет. Ты хочешь, чтобы я позвонила?
– А ты сама? Ты сама хочешь остаться?
На лице Юли проступило такое выражение, словно она собирается сказать: «Мне все равно». Виктор на сто процентов уверен был, что услышит именно эти слова, и несказанно удивился, когда она произнесла:
– Пока хочу. Но если потом передумаю, я полагаю, ничто не помешает мне встать и уйти. Правда?
– Да, конечно, – растерянно пробормотал он.
Черт возьми, они совсем другие, эти девочки поколения девяностых. Когда ему самому
