этого до сих пор на моем лице.
Он переступил через обвалившийся кусок колонны, протянул руку, предлагая мне поддержку.
– Я бы назвала это доказательством моей глупости и самонадеянности, князь.
Забытое и опасное своей притягательностью ощущение ненавязчивой заботы. Но отказать ему я не могла. Я не была уверена, что мы когда-нибудь сможем стать друзьями, но не сделать его своим врагом было в моей власти.
– Моя лери…
Ему стоило подумать, что и у моей выдержки есть предел. Тем более после подобных испытаний.
Рывок – и он стоит напротив, с недоумением наблюдая, как в моих глазах пылает гнев.
– Мой отец никогда не оскорблял маму подчеркнутой вежливостью.
Вспышка была короткой и… не имела смысла. Я поняла это еще до того, как закончила говорить. Жаль, но сказанного было не вернуть.
– Ваш отец, моя лери, – его холодность можно было бы назвать снисходительностью, все-таки он был старше меня на пару сотен лет, но я помнила, как он когда-то произнес: «Прости», повторяя сейчас это же слово взглядом, – заслужил право быть ее мужем, я же получил его по милости. И я могу лишь рассчитывать, что когда-нибудь посмею назвать вас по имени.
Из нас двоих прав был он. Когда я произносила клятву принятия, думала не о том, что будет чувствовать стоящий напротив меня мужчина, – заранее просчитывала, насколько облегчит мое возвращение его связь с Дираками и его репутация бесстрашного воина.
Не честью для него было стоять сейчас рядом со мной – бесчестьем. Выбери я его из других… Думать об этом было поздно.
– Идемте, князь. – Я отступила на шаг назад, позволяя ему вновь первому продолжить путь. – Чем быстрее я приму перстень, тем быстрее мы сможем передохнуть. Завтрашний день будет более тяжелым, чем этот.
Это не было извинением, всего лишь попыткой сгладить неловкость.
Оставшийся пусть мы проделали молча. О чем думал он, я могла только догадываться, сама же отгоняла воспоминания.
Как же давно это было…
Мы с сестрой родились в один день. Я – на рассвете, когда первый луч солнца проложил дорожку в осененный сном мир, она… Ее появления ждали до полудня. Помощница повитухи уже выходила к отцу, спрашивая его о выборе: жена или дочь, но произнести те слова, которые тенью бы легли на его душу, князю не пришлось. Крик второго ребенка огласил своды дворца, славя великое будущее клана Арлаков.
Так и росли мы с ней. Вроде вместе, но… всегда врозь. Похожие и… такие разные. Мои медные волосы отливали золотом, ее золотые кудри отсвечивали медью.
Я не была тихоней, но матушка до самой смерти сравнивала меня с преддверием начинающегося дня. Не зря же назвала Талиной – тайной, которая всегда на виду, но в руки не дается.
А сестра была горячей, открытой всем, но столь же неуловимой, как жаркое марево солнечного дня.
Нарекал ее отец, выбрал для нее имя Кассире – побеждающая.
