(а оно, вероятнее всего, случится) убийство будет объявлено подражанием, подхватом идеи. Ну и опять же, а вдруг это всё-таки они?
– Упорно утверждают, что наставник был хорошим человеком, – Зор раскатывал рукава рубашки, – дня два пусть посидят ещё, может, что вспомнят.
– У него во рту, в глотке, пищеводе, монет насобирали. На сумму минимального в этом году пожертвования, – Светлый показал снимок с аккуратно разложенными монетами.
– Минимальная такса пожертвования?
Светлый развёл руками:
– Каждый год устанавливается минимальная сумма пожертвований.
Зор налил себе из чайника воды:
– А у этих троих, которых привезли – алиби. Хорошее. Проверю, конечно.
– Проверь, конечно. – Светлый задумчиво почесал подбородок.
– Знаешь, даже если это какой-нибудь маньяк, они с ним точно в сговоре. Вот увидишь. Никому верить нельзя.
– Тогда они очень тупые ублюдки. Их свои же братья-мусульмане на лапшу порежут ещё до суда. Способ найдут, – Светлый прилепил на пустую доску фотографию с монетами, фотографию убитого муллы, фотографии всех допрошенных.
– Но… Их надо будет отпустить. Приставим кого-нибудь понаблюдать. – Зор потянулся. – Через два дня. Я к старшему, посмотрим, что он сочинит.
Второй труп – иссушенное, белесо-волосатое тело католического священника обнаружили осенью.
Священник лежал голый в своём строго обставленном кабинете. На тёмном ковре, в нелепой позе, раскрыв руки и изогнув кренделем ноги. Над головой, в форме дуги, были выложены голые тряпичные куклы. На шее – глубокий след. В задний проход, на приличную глубину вставлено металлическое распятие. На спине – та же, что и у пару месяцев ранее обнаруженном мулле, надпись: «Gott ist tot». Жутко воняла впитавшаяся в ковёр моча с подсохшими кусками дерьма. Раскрытое высокое окно не спасало: сегодняшний день, полный солнца, был безветрен.
Одежда священника, пропитанная кровью, комом лежала в углу.
Тяжёлый стол был сдвинут в угоду широкого формата инсталляции перфоманса.
В этот раз маньяк (Светлый прозвал его «Атеист»), действовал не спеша. Никто ничего не слышал. К священнику убийца пришёл через вторую дверь, ведущую во двор. То есть – напрямую с парка, где стоял собор. В парке множество слепых от общественных камер зон. В котором мало свидетелей.
Монахини участливо отвечали на вопросы Зора. Зор, горой нависнув над ними, кивал головой. Вокруг копошились сотрудники: снимали отпечатки пальцев, искали волоски, рассматривали на ковре следы. С овчаркой на поводке прошли кинологи. Эксперты из столицы были тоже тут как тут.
Светлый сел в старый полицейский фургон. Он вдруг вспомнил испуганные глаза своих детей вчера вечером. В тот момент он этого не заметил, а сейчас мозг услужливо подсунул это затёртое воспоминание. Дети сидели на диване, обняв колени, не обращая внимания на цветастый мультик по телевизору. Они с ужасом
