вы тоже исключаете, остается – убийство? Не скажу, что обстоятельства с места происшествия позволяют такую версию стопроцентно исключить, но, тем не менее, выглядит это… маловероятным. Быть может, у вас есть какая-то дополнительная информация? Вы кого-то конкретного подозреваете? Может быть, Валентину Григорьевичу кто-нибудь угрожал? Звонки какие-то не поступали?
– Н-нет.
Следовательша за мгновенную запинку тут же зацепилась:
– Вы что-то вспомнили? Телефонные угрозы? Письма?
Леля помотала головой.
– Ладно. Пусть так. Но если ему кто-то угрожал, вы бы это заметили? По его настроению, к примеру?
– Заметила бы. Не думаю, чтобы ему кто-то угрожал.
– А вам? – неожиданно спросила Вершина. – В смысле, лично вам, Александра Игоревна?
– Мне? – изумилась Леля. – Но с какой стати?
– Мало ли, – усмехнулась Вершина. – Или вас все всегда только любили? И взглядов косых никто не кидал? И не завидовал?
Леля вдруг вспомнила ту жуткую старуху.
– Но это же бессмыслица! – вырвалось у нее против воли.
– Что именно?
– Да подходила ко мне какая-то психованная старуха, даже как будто угрожала. Но…
– Но?
– Как ненормальная бомжиха могла бы что-то сделать Лене?
– Давно это было?
– Мне кажется, я ее зимой несколько раз видела. А подошла она… в тот день, когда, ну, когда Ленька пропал… я еще не знала ничего, а тут эта сумасшедшая… я испугалась даже.
Выслушав Лелино приблизительное описание страшной старухи, Вершина подтащила к себе громоздившийся на левом углу стола телефонный аппарат: здоровенный, квадратный, с окошечком, где высвечивался номер – набранный или входящего вызова. Похожий телефон стоял в их первой с Ленькой квартире больше двадцати лет назад, тогда такой аппарат выглядел невероятно круто, сегодня же смотрелся почти убого.
Настучав что-то по кнопкам, следовательша быстро заговорила в трубку:
– Матвеич? Вершина беспокоит. Не в службу, а в дружбу… да знаю, знаю, бесплатно только птички чирикают… за мной не заржавеет, не боись. А скажи мне, друг ситный, вот что: нет ли на твоей земле, ну, среди контингента, такой, знаешь ли, колоритной бабуленции? Скорее всего бомжиха. В джинсовой панаме и одежек как на капустном кочане, но сама более-менее субтильная… Росту среднего, с меня примерно, волос под панамой не видно, но точно старуха, морщины, как Дарьяльское ущелье… Да? – Она быстро почеркала что-то в потрепанном клетчатом блокноте. – Ясно-понятно. А попрошайничает эта красавица агрессивно или на жалость давит? Вот оно что… Ладно, бывай.
Бросив трубку в предназначенное ей гнездо на сером телефонном корпусе, она поглядела на Лелю. Непонятно поглядела – не то недовольно, не то, наоборот, сочувственно:
– Есть
