запалом:
– И после этого ты еще можешь смотреть мне в глаза, хотя ты в ногах у меня должна валяться, прощения просить!
Она негромко хмыкнула. И как он себе это представляет? Чтобы на них пялилось еще больше народу? Негромко попросила:
– Давай поедем домой, Анюта уже спит.
Он заглянул в машину. Дочка, утомленная бурным днем, спала на своем креслице, раскинув в сторону ручки и ножки. Юрий сел на место водителя, подождал, когда жена устроится сзади и нажал на газ, продолжая бурчать:
– О дочери она беспокоится! А обо мне ты беспокоилась, когда выставляла на посмешище?
Она внезапно догадалась:
– Да ты просто ревнуешь! Точно! Бесишься от того, что я не с тобой флиртовала, а с соседом! Вот из-за чего сыр-бор!
Он хотел возмутиться, но роль водителя плохо сочеталась с исполнением роли оскорбленного в лучших ожиданиях мужа, и Юрий был вынужден замолчать, внимательно следя за дорогой.
Затормозив у подъезда, подождал, пока жена достанет из машины спящую дочь, и погнал Тойоту на платную стоянку. Вернувшись домой, обнаружил Анютку уже спящей в кроватке. Уведя жену в другую комнату, продолжил головомойку.
Саша чувствовала себя фантастически. Наверное, это от излишне выпитого сегодня вина, ведь она почти никогда не пила. И, самое странное, – недовольный муж казался ей не сердитым, как обычно, а смешным. Очень смешным. Этакий чопорный зануда воспитывает свою глупенькую жену. Вот если бы он ее любил, это было бы другое дело, а так… Его речи говорили лишь об оскорбленном самолюбии, не более того.
Она впервые его не боялась и даже сдавленно хихикала в особенно патетических местах его гневной речи. Вино сделало ее раскрепощенной и свободной. Настолько свободной, что она совершенно не боялась его потерять. Тем более, что он ей никогда и не принадлежал, что усердно подчеркивал.
А что тут такого? Все разводятся – и ничего. Подумаешь, она и без него проживет, просто будет жить, как все, только и всего.
Юрий же никак не мог остановиться. Словоблудие засасывало, толкая на всё новые и новые оскорбления. Ему почему-то очень хотелось увидеть слезы раскаяния на ее лице, но оно выражало лишь искреннюю заинтересованность и одобрение после его особенно удачного стилистического оборота. Казалось, она сейчас воскликнет: Лихо! – И громко захлопает в ладоши, но она молчала, лишь пристально следя за его губами.
Он замолчал и прошелся по комнате, начиная понимать, что она слишком пьяна, чтобы всерьез воспринимать случившееся. Сухо скомандовал:
– Ложись спать! – и хотел пройти в ванную, как она неожиданно спросила:
– Юрий, а зачем ты вообще со мной живешь? Ведь мы бы могли давно развестись. Правда, где бы мы жили в этом случае, ведь квартира принадлежит твоему отцу?
Он с нарочитой усталостью поднял глаза к небу, вопрошая, что делать с пьяной бабой, но Саша не отставала.
– Да
