Да поэнергичнее!»
«Я что ли не взбиваю! А это что? Что это, спрашивается?» – бурчала про себя Лиса, уткнув нос в кастрюлю и ненадолго увеличивая темп…
Промучившись так около часа, она, виновато взглянув на маму, сбегала с ненавистной кастрюлей и деревянной ложкой в комнату, к телевизору. И уже там, подсев поближе к папе, пускалась во все тяжкие. «Работница» страдальчески морщила лоб и тяжело вздыхала. Ложка вращалась с неимоверными усилиями, старательно скопированными с цветной картинки из учебника «Родной речи», той самой, что изображала тяжёлый труд «Бурлаков на Волге».
Выбранная тактика всегда срабатывала, и вскоре Лиса, для виду поломавшись, перепоручала своё серьёзное задание папе, а сама, тут же, с совершенно счастливым выражением лица, бежала на кухню, чтобы сообщить маме невероятное:
– Мам, а папа сам захотел крем повзбивать… Ему же можно? И, знаешь, он совсем не скребётся у стеночки, а именно взбивает! Всё как ты говорила!
И, действительно, у папы здорово получалось! Его не знающая устали рука работала с удивительной быстротой. Через какие-то четверть часа он сам пришёл на кухню, демонстрируя наполненную пышным воздушным кремом кастрюлю!
– Ух ты-ы-ы! – восхитилась Лиса, но, тут же опомнившись, осторожно покосилась на маму.
Было бы плохо, если бы та не разделила её восторга, но придирчивая в этих вопросах мама довольно кивнула и улыбнулась.
Всё шло замечательно!
Теперь оставалось дождаться, когда крем попадёт в уже испечённые в духовке эклеры и на румяные коржи «Пражского». До этого к заветной кастрюле с остатками крема лучше не приближаться… Толку никакого, зато сплошное расстройство детской психики.
«Нервы у меня не железные!» – вспомнила Лиса любимую мамину поговорку и, вздохнув, покосилась в окно.
За окном вечерело.
Вечером к ним домой зашла незнакомая Лисе мамина сотрудница. В комнату она не прошла, сослалась, явно смущаясь, на то, что торопится, и осталась стоять в коридоре, вежливо всем улыбаясь.
– Ладно, раз не заходишь, готовь сумку, а я пока сметану из холодильника достану… – сказала ей мама и прошла на кухню. Открывая холодильник, она механически взяла трёшку с его покрытой голубоватым пластиком поверхности и недоуменно спросила: – А это что за деньги?
Никто из собравшихся в коридоре домашних на этот вопрос отчего-то не ответил.
– Не знаем, – дружно пожали плечами мужчины. – Мы думали, ты оставила…
– Я не оставляла… Ладно, потом разберёмся.
Потом мама заглянула в холодильник, и её лицо приняло ещё более растерянное выражение. Она снова оглянулась на домашних, краем глаза приметив, как Лиса, стремглав, на цыпочках, улетучивается в свою комнату.
Мужчины же явно не понимали её удивления и растерянности.
Взяв себя в руки, мама достала несколько
