он с пунктиком, – вставила Бланш.
– И это все? – спросила миссис Гослинг.
– Нет. Дальше он пишет: «Не могу дать вам адреса, так как, сейчас еду в Берлин, но побываю у вас лично в первый же день приезда. В Восточной Европе сейчас не безопасно. В Москве было уже несколько случаев заболевания новой моровой язвой, но власти всячески замалчивают это и не позволяют об этом писать в газетах. Искренно ваш, Джаспер Трэйль».
– Еще чего выдумал! Надеюсь, не возьмете же вы его теперь платным жильцом? – сказала Бланш.
Гослинг и жена его задумчиво переглянулись.
– Положим… – начал было Гослинг.
– Он может занести заразу, – подсказала миссис Гослинг.
– Ну, этого бояться нечего, но жильцов-то нам теперь не нужно. Пять лет назад, когда я еще не был заведующим…
– Ну, разумеется, папаша. Что сказали бы соседи, если бы узнали, что мы опять сдаем комнаты?
– Я сам об этом думал. Но, все же, пусть зайдет, так просто, в гости. Тут дурного нет.
– Конечно, – поддержала миссис Гослинг, – хотя я все же нахожу, что ему следовало написать об этом мне.
– Я вам говорю: он с пунктиком, – повторила Бланш.
Гослинг покачал головой. – Ну, это вы напрасно. Он малый с головой.
– А что, девочки, не пора ли бай-бай? – спросила мать, откладывая свое штопанье.
Гослинг опять зевнул, потянулся и грузно поднялся с кресла. – Я, по крайней мере, не прочь. – Он опять зевнул и пошел обходить дом, как всегда делал это перед сном.
Вернувшись в гостиную, он поцеловал дочерей, и они вместе с матерью пошли наверх. Гослинг заботливо вытащил из огня наиболее крупные куски угля и пригреб их к решетке, свернул коврик, лежавший у камина, убедился, что окно заперто на задвижку, погасил лампу и последовал за своим «бабьем».
– Курьезная история с этой новой эпидемией, – говорил он, раздеваясь, жене. – По-видимому, одни только мужчины заболевают ей.
– Ну, в Англию ее не пустят.
– Не пустят-то не пустят – это само собой разумеется, но, все-таки, курьезно – почему же это женщины ею не заражаются?
Совершенно так же, как Гослинг, судило и огромное большинство населения Англии. Он ничего не боялся, потому что глубоко верил в энергию и бдительность правительства и в то, что оно располагает огромными ресурсами для предотвращения эпидемии. Чего же бояться? Заботиться о таких вещах – дело правительства, а если оно не знает своего дела, на то есть письмо в газеты. Уж газеты заставят властей выполнить свой долг. Как именно власти могут отвратить опасность, никто из многочисленной породы Гослингов толком не знал. Смутно они представляли себе, что тут должен орудовать Медицинский Департамент, или Санитарные Комитеты; смутно связывали их деятельность с местными органами управления, во главе которых, без сомнения, стоит какая-нибудь правящая власть – может быть, даже верховный глава правительства, на которое все нападают, но которое, тем не менее, отечески печется о гражданах страны.
Мнение
