нас постоянно гнетет в р е м я, не дает нам перевести дух и стоит за каждым, как истязатель с бичом. Оно только того оставляет в покое, кого передало скуке... И, однако же, как наше тело должно было бы лопнуть, если бы удалить от него давление атмосферы; точно так же, если бы изъять человеческую жизнь из-под гнета нужды, тягостей, неприятностей и тщетности стремлений, – высокомерие людей возросло бы, если не до взрыва, то до проявлений необузданнейшего сумасбродства и неистовства. Человеку даже необходимо, как кораблю балласт, чтобы он устойчиво и прямо шел, во всякое время известное количество заботы, горя или нужды... Работа, беспокойство, труд и нужда есть, во всяком случае, доля почти всех людей в течение всей жизни. Но если бы все желания исполнялись, едва успев возникнуть, – чем бы тогда наполнить человеческую жизнь, чем убить время?».
6. «Смерть, бесспорно, является настоящей целью жизни и нельзя указать другой цели нашего бытия, кроме уразумения, что лучше бы нас совсем не было. Это самая важная из всех истин».
В смерти Артур Шопенгауэр видел избавление от мук, неизбежных в жизни. Здесь он был прав. Не прав он был только в своей борьбе с «волей к жизни», в сведении человеческой жизни к цепи страданий, в отрицании ее самоценности, в признании смерти смыслом жизни. Смысл жизни, как известно, надо искать в самой жизни, а не в ее конце. Нет ничего в этом мире, что до конца уничтожило бы трагизм, проистекающий из мысли о нашей неминуемой смерти. Так пусть же она не обессмысливает наше кратковременное пребывание на этой Земле, а напротив, делает его самоценным! Так пусть же она созидает, а не разрушает! Так пусть же она заставит нас дорожить каждой ее минутой, ибо другой жизни у каждого из нас больше никогда не будет.
Третьим Экклезиастом (после А. Шопенгауэра) стал в ХХ в. Альбер Камю. В «Мифе о Сизифе. Эссе об абсурде» он рисует обобщенный образ человека, обреченного влачить бессмысленное, иррациональное, абсурдное существование. Этот миф повествует о том, как Сизиф был наказан богами за непослушание: он должен вечно поднимать на гору камень, который опускается к нему снова и снова. Какой же смысл извлек А. Камю из этого древнегреческого мифа?
«Этот миф трагичен, – писал А. Камю, – поскольку его герой наделен сознанием, о какой каре могла бы идти речь, если бы на каждом шагу его поддерживала надежда на успех? Сегодняшний рабочий живет так всю свою жизнь, и его судьба не менее трагична. Но сам он трагичен лишь в те редкие мгновения, когда к нему возвращается сознание. Сизиф, пролетарий богов, бессильный и бунтующий, знает о бесконечности своего печального удела; о нем он думает во время спуска» (Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде. URL: http://www.philosophy.ru/library/camus/01/4.html).
Вот теперь нам стало понятно, почему мучаются рабочие! Они страдают оттого, что не до конца превратились в механических роботов, выполняющих свою работу абсолютно беспрерывно. Поскольку же они, как и Сизиф, все-таки имеют некоторые перерывы в работе, они обречены на пробуждение своего сознания, которое им говорит, что они, как и Сизиф, занимаются совершенно
