припомнить, было ли у него обручальное кольцо на руке. Хотя, конечно, никакого значения это теперь не имело.
Даша благополучно вернулась домой, и переволновавшиеся родители – как и следовало ожидать – бросились отпаивать дочку сладким обжигающим чаем и подробно расспрашивать о постигших её приключениях. И откуда было Даше знать, что её дорожный спаситель тоже думал о ней, сидя перед телевизором в своей холостяцкой квартире. На экране мелькали в рекламных клипах настырные, агрессивно-сексуальные красавицы с повадками дорогостоящих шлюх. Никита смотрел на них, рассеянно морщась и недоумевая, кому такие могут понравиться. Уж во всяком случае не ему. По крайней мере с сегодняшнего дня он точно знал, что именно требовалось лично ему. Вернее, кто. Незнакомка была такой милой, такой трогательной в своей женской беспомощности. Так благодарила за пустячную, в общем, услугу… А он, чудо в перьях, даже имени не спросил, не воспользовался замечательным предлогом хотя бы визитную карточку подарить: «Если что вдруг опять поломается, не стесняйтесь, сразу в фирму приезжайте или звоните…» Так-то вот. Тянемся к несбыточному, плачемся на одиночество, а даст судьба в руки единственный, может быть, жизненный шанс – и тот ухитряемся бездарно прохлопать.
Самое смешное, что они с Дашей были однофамильцы. Оба Новиковы. Но не подозревали об этом.
Момент истины
А вот Борис Дмитриевич Благой визиток, наоборот, не давал практически никому. Как правило, они у него были заказаны, но ещё не готовы, либо же он вот только что как раз отдал последнюю. Тем не менее страждущие каким-то (он не отказался бы узнать, каким именно) образом добывали номер его телефона. И, столь же чудесно минуя грозного постового на вахте, безошибочно находили дорогу к неприметному, в общем-то, кабинету Благого в обширном здании на Фонтанке. Умом Борис Дмитриевич всё мог понять. Когда привыкаешь считать городские власти скопищем мздоимцев, бездельников и в лучшем случае болтунов, а милицию – мафией в погонах, что остаётся человеку? К кому на порог «нести печаль свою»? Правильно, к известному журналисту, пишущему на острые темы.
И какие только «темы» ни звучали в его кабинете. От жутких коммунальных страстей до чудовищных внутрисемейных разборок. От трагических переживаний чьих-то детей, «заваленных» на приёмных экзаменах в вуз, до вполне будничных рассказов о похищении и убийстве людей.
И каждый «ходок» полагал, что Благой немедленно вникнет, разберётся, всех выведет на чистую воду и засвидетельствует правду в передаче или статье. Иногда, впрочем, людям было вполне достаточно попросту выговориться.
Когда-то, в пору изучения английского, Борис Дмитриевич увлёкся ковбойскими вестернами и прочёл немалое их количество. Так вот, девяносто процентов из них начиналось практически с одной и той же фразы: «Он остановил коня и огляделся…» Теперь Благой мрачно шутил, что когда-нибудь напишет серию романов о приключениях журналиста, и каждая книжка будет начинаться с одинаковой фразы. А именно: «На столе
