я его просить уехать со свадьбы, чтобы дома развлекать этого незваного гостя.
– Почему незваного?
– Так он сам приперся! Что-то там с банком. Кстати, Полина, выясните у него, что ему нужно.
– Вы этого до сих пор не знаете?!
Я откровенно поразилась и повернулась к Кюнце:
– Это конфиденциальная информация. Я буду обсуждать ее только с господином Верещагиным.
– Когда я немного освобожусь, вы мне переведете, Полина. Скажите ему это. Без переводчика я не смогу с ним разговаривать. Я прилично говорю на английском, но тут явно важны мельчайшие детали. И он сам лучше говорит на немецком.
Кюнце кивнул. Он будет только рад видеть меня переводчиком – чтобы быть уверенным в передаче всей информации, которую требуется передать. Но остальные господа не должны присутствовать при разговоре.
Принесли кофе с пирожными. Снизу доносились крики и песнопения. На свадьбе работала девчоночья группа из трех человек, четыре молодых человека, составлявшие другой коллектив, и русский народный хор из шести человек (три девушки, трое мужчин). Во время застолья наибольшей популярностью пользовался хор. Остальные, вероятно, были приглашены не только и не столько для того, чтобы услаждать гостей пением. Тем более три девочки держали микрофоны так, будто это мужские члены – по крайней мере, у меня создалось такое впечатление. И что они еще с ними делали… Хотя народу нравилось.
Я снова задала вопрос о краже документов.
– Они пропали из закрытых номеров, – сообщил Урюпин. – Мы понятия не имеем, кто их прихватил.
– Это документы о вашем объединении?
– Откуда вы знаете про объединение? – заорал один из юристов сенатора.
– А кто про него не знает? – удивленно посмотрела я на него. – Свадьба-то из-за чего затевалась?
Юрист тут же сник.
– Но про то, что мы привезем документы сюда, знали лишь присутствующие в этой комнате, за исключением детективов. – Верещагин посмотрел на упомянутых последними лиц. – Хотя кто-то мог просто залезть в номера наудачу…
Я вспомнила мужчину, разговор которого по спутниковому телефону слышала из-под кровати, но пока не стала ничего говорить Верещагину и Урюпину. Вместо этого я попросила список гостей с распределением по номерам. Мне его сразу же предоставили.
– Но ведь документы должны быть у вас в компьютерах, – заметила я, переводя взгляд с одного юриста на второго, потом на третьего. – Если я правильно поняла, украли распечатки? Вас волнует, что информация стала доступна кому-то еще или что она вообще пропала?
– И ноутбук украли, – вздохнул представитель «Ювелирного дома Верещагиных». – Он был в кейсе.
Я перевела взгляд на юристов Урюпина.
– Наш ноутбук тоже исчез. То есть и распечатки, и ноутбуки, – сообщил старший.
– Дело в том, что там содержалась конфиденциальная информация, – добавил второй юрист Урюпина. –
