будем сидеть на крыше. Я считала, что пока здесь больше не получу никакой информации. И нужна ли она мне? У меня другое задание!
Глава 10
– Полина, не сочтете ли вы неприличным, если я приглашу вас в мою комнату? – исключительно вежливо спросил швейцарский адвокат. – Я хочу с вами конфиденциально побеседовать, но в других местах, боюсь, это невозможно. Только мне хотелось бы взять туда воды. Странно, что здесь в номерах не стоит вода.
Мне это странным не показалось. В России такое необязательно, даже в дорогих гостиницах. Возможно, тут хорошо поставлено обслуживание в номерах, есть соответствующие кнопки вызова персонала. Или весь народ сам берет в номера то, что требуется. Большинству, как я подозревала, требовалась совсем не вода.
– Придется спуститься вниз, – сказала я. – Потом пойдем к вам.
В коридоре первого этажа к драке готовились Маргарита Станиславовна, мать жениха и супруга Верещагина, и Наталья Львовна, супруга его брата.
– Сдохнешь ты в тюрьме! – орала Наталья Львовна, которую безуспешно пытался успокоить сын Коля.
Стас отсутствовал. Устроил очередное прощание с холостяцкой жизнью? Народ подтягивался из зала и с улицы. Наконец-то начиналась драка – или потенциально могла начаться. Из зала так и доносилось хоровое пение – народ подпевал исполнителям русских народных песен. Ни Катерины, ни Юли, ни Азиза я не заметила.
Наталья Львовна тем временем сравнивала жизнь белоручки и фифы Маргариты со своей собственной и в красках живописала существование в дальних гарнизонах. Оказалось, что она умеет варить суп из нескольких видов трав, делать салат из одуванчиков и приготовит мясо любого зверя так, что пальчики оближешь.
– Мне, дорогая родственница, никакая тюрьма не страшна, хотя если я тебя придушу, суд меня оправдает. Много свидетелей выступит в мою пользу. И в тюрьме я не пропаду. Я в таких местах с мужьями-военными жила, что любая тюрьма после них покажется курортом.
– Говорят, английские аристократы не боятся тюрьмы после закрытых школ для мальчиков, – разговорным тоном заметил один неизвестный мне господин.
– У Джеймса спросите, – посоветовала Ольга Суданец, свидетельница и моя знакомая по Швейцарии.
Она перевела заявление лорду Джеймсу Каррагеру, на руке которого висела. Джеймс, как я поняла, был пьян, Ольга, как обычно, обкурилась. Вообще, Ольга, несмотря на все деньги своего отца, обычно выглядела как драная помойная кошка, правда, отмытая и посетившая дорогого парикмахера и стилиста. Драной кошке можно завязать бант, надеть ошейник от блох с бриллиантами, но суть изменить не удастся никому. При взгляде на нее всегда возникала мысль о помойке. Вообще-то, ее папа и мама не графского происхождения… Папа, насколько мне было известно, начинал свою трудовую деятельность судовым механиком, а потом, вовремя сориентировавшись, стал владельцем нескольких судов. Мама работала маляром на стройке. А Оленька уже училась быть светской дамой в элитной школе для девочек в Швейцарии. По-моему, не научилась ничему.
Конец
