– план дома. Первый и второй этажи.
– Там еще и подвал есть, – сказал подполковник. – Но его плана у нас нет. А этот – нарисовал сосед. Прямо здесь, на месте. Попросили, и он нарисовал с условием, что мы при штурме постараемся его дом не обстреливать. Их разделяет только забор – все тот же, кирпичный, трехметровый.
При его сильном акценте я с трудом понимал некоторые слова. Вроде бы человек при должности и чине, наверное, учился где-нибудь, мог бы по-русски и лучше разговаривать…
Откуда-то из глубины поселка донеслось несколько коротких и хлестких автоматных очередей. Я по звуку определил, что одновременно стреляли шесть стволов. Значит, огонь вели и менты, и бандиты одновременно. Плотный, должно быть, завязался бой, не позиционный. Или бандиты пытались прорваться, или менты, не дожидаясь нас, увидели какую-то возможность штурма. Но их остановили. Потом взорвалась граната. И опять я по звуку определил, что это «РГД-5». У «наступательной» гранаты осколки разлетаются недалеко, и потому заряд у нее не такой мощный, как у «Ф-1»; следовательно, и звук взрыва слабее.
– У ваших парней гранаты есть? – спросил я.
– Кто их знает, – пожал плечами подполковник. – Это же Кавказ. Здесь каждый держит собственный арсенал. А кто что с собой носит, я не проверяю. Главное, чтобы штатное табельное оружие было.
– А по штату вам гранаты полагаются?
Он ответил что-то невнятное. Кажется, забылся и ответил на своем языке. Но меня этот вопрос волновал мало. Я принял из рук подполковника план, перевернул, чтобы лучше его рассмотреть, и задал интересующий меня вопрос:
– Поселковая площадь где?
Шахмардан Саламович обвел пальцем круг рядом с забором.
– А памятник Ленину где? – спросил я.
– Ты здесь был? – спросил он подозрительно.
– Не был. Ни разу…
– А откуда про памятник знаешь?
– А разве бывают поселковые площади без памятника Ленину? – спросил я с наигранным удивлением.
– Не бывают, – согласился подполковник и ткнул пальцем в листок. – Здесь стоял.
– Убрали?
Вообще-то памятники Ленину без оснований убирают редко. Чаще сами жители их ломают. Руки отрывают или голову – и создают те самые необходимые основания для настоящего сноса. А позже изуродованное детище советского изуродованного искусства, естественно, полностью сносят, чтобы пейзаж своим уродством не портило. Не восстанавливают практически никогда.
– Его Пехлеван взорвал. Слышал про Пехлевана?
– Доводилось. Имя в сводках встречал. Он что, в самом деле известный борец? [4]
– В сборную Союза когда-то входил. Говорят, он в шести поселках памятники Ленину взорвал. Один даже во время парада в какой-то праздник. Вместе с районным
Пехлеван (
