над которой клубился, сгущаясь в белое облако, пар. В его разрывах то и дело мелькали избитые в кровь кулачки, расцарапанные лица и вспотевшие спины. Слышались крики, стоны, мольбы о помощи. Но они тонули в зубодробильных ритмах саундтрека к фильму «Мортал Комбат», врубленного на полную мощность. Громкая музыка буквально двигала колонки, сотрясала сабвуфер. Казалось, еще немного, и крутой музыкальный центр, подобно ракете, взлетит в небо.
Вокруг дерущихся на импровизированном ринге прыгал козлом молодой парень в черно-белой полосатой майке. «Рефери» постоянно дул в свисток, размахивал руками, орал, надрывая глотку. На него летели брызги грязи и крови.
– Куда?! Назад! Драться до последнего! – кричал он, возвращая в «мясорубку» тех, кто был уже не в силах продолжать драку.
За битвой не на жизнь, а на смерть наблюдал губернатор области Николай Павлович Ладутько. Тысячи крохотных пузырьков приятно покалывали, массируя его оголенное тело. Распухшая головка возбужденного члена красным буйком торчала над водой. Правда, дерущиеся дети не могли видеть его за бортиком. Над джакузи с высокопоставленным чиновником стоял холуй с подносом, на котором дымилась чашка черного чая с мятой и лежал мегафон. Тут же стоял и второй – с полотенцем в руках и непонятным старомодным саквояжем под ногами, на котором почему-то было написано «ПОВЕРЬ В СКАЗКУ». Что там хранится за этой странной надписью, было известно лишь самому Николаю Павловичу и узкому кругу лиц.
Устало зевнув, Ладутько поманил пальцем холуя с подносом – отпил из фарфоровой чашки чая и, сморщив лицо, выплеснул горячий напиток на короткостриженый газон. А застрявший между зубов листок мяты сплюнул прямо на поднос.
– Пересахарили, мать вашу!
– Извините, Николай Павлович. Больше такого не повторится, – испуганным голосом промямлил крепкий мужик.
Губернатор поднял с подноса мегафон и махнул рукой – мол, вали отсюда, чтоб мои глаза тебя не видели. Холуй тут же удалился.
– Все, конец! А кто видел – молодец! – разлетелось по просторному двору особняка.
Музыка сразу же стихла. Замер и «рефери». Из образовавшегося над рингом облака начали выходить, а то и выползать испачканные в грязи мальчишки и девчонки. В основном это были пятнадцати– и шестнадцатилетние подростки. У одного из пацанов была разбита губа и текла из носа кровь. Его товарищ хромал, стиснув в кулаке выбитый зуб. Смуглолицая девчонка плакала навзрыд, трогая фингал под глазом. Другие же подростки были более или менее целы, не считая царапин и легких ушибов.
Кое-как, придерживая друг друга, они выстроились в шеренгу. Губернатор уже сел в джакузи, нижнюю часть тела скрыла пена пузырьков. Из колонок музыкального центра бодро зазвучал детский хор: «Чунга-Чанга, весело живем, Чунга-Чанга, песенку поем…»
– Всех излечит-исцелит добрый доктор Айболит, – радостно провозгласил в мегафон губернатор. – Ну а теперь по уже сложившейся традиции я определю сильнейшего и слабейшего. Первый, напомню,
