номер Славика было совершенно бессмысленно. Володя уже два года жил отдельно от родителей на съемной квартире. Осторожно перекатившись через трамвайные пути, Никита подъехал к приемному отделению. Дверь оказалась запертой изнутри. Позвонив, он несколько минут ожидал, пока дверь откроется.
– Вам что нужно? – раздался неожиданно громкий, искаженный динамиком голос.
– Мне бы Елену Владимировну увидеть, из хирургии. Она меня вызывала.
– А вы кто ей будете? – хрипло спросил голос. Из-за сильных искажений Никита даже не мог разобрать, мужчина с ним разговаривает или женщина.
– Я ей вообще никто. Она просила приехать срочно, у вас лежит мой работник!
– С лесопилки, что ли?
– Да, именно с лесопилки! Мне еще долго здесь стоять?
– А сколько угодно!
За дверью, обитой плохо окрашенным жестяным листом, уже тронутым ржавчиной, снова воцарилась тишина. Помаявшись еще немного, Никита сообразил позвонить напрямую, с мобильного.
– Да, я вас слушаю, – тут же ответил приятный женский голос.
– Елена Владимировна? Это Никита. Я стою возле приемного покоя, но меня не впускают.
– Замечательно, что вы приехали! Я сейчас спущусь!
Действительно, не прошло и пяти минут, как неприглядная дверь отворилась и на бетонное крыльцо вышла молодая женщина в белом халате.
– Здравствуйте, Никита Брониславович, тут такое дело, вы меня извините, что я рискнула вас побеспокоить среди ночи…
– Уже побеспокоили, а теперь я хотел бы узнать, что произошло.
– Понимаете, сегодня в начале второго к нам привезли мужчину. Сильно избитого. Кто его доставил, я не знаю. Те люди просто втолкнули его в приемный покой и уехали. В такой ситуации я обязана сообщить о случившемся в милицию. Но раненый был в сознании и сам попросил прежде всего связаться с вами. Как он сказал, чтобы не было хуже.
– Короче, что с ним?
– Черепно-мозговая, переломы двух ребер, рубленая рана левого плеча, множественные ушибы. Достаточно?
– И что он говорит?
– В том-то и дело, что ничего. Молчит, как партизан на допросе. Сказал только, что будет говорить лично с вами.
– Могу я его увидеть? – немного помолчав, обдумывая сказанное Еленой Владимировной, спросил Никита.
– Для этого я вас и пригласила. Понимаете, я не хочу связываться с милицией, это не очень хорошо для больницы. И так здесь такое творится…
– Я все понял. Пошли?
– Да, конечно.
Сигарета дотлела до фильтра, едва не обожгла пальцы. Затушив окурок о край веселенькой яр-ко-желтой урны, Юлия посмотрела на затянутое утренним туманом озеро и снова погрузилась в воспоминания.
Она тогда с непередаваемым волнением приняла приглашение Марчевского. Находиться рядом с ним, слышать его негромкий голос, изредка касаться его руки стало смыслом
