старшие товарищи, но сама я была уверена, что Лариковых никогда больше не увижу, ни мамашу, ни сына. Поэтому, когда Нина заглянула в нашу комнату и сообщила, что Сергей Лариков явится через пять минут, я очень удивилась. Вывернулась из-под Гошкиного правого колена, которым он прижимал меня к полу, и сипло переспросила:
– Лариков?
Вы не понимаете, как я оказалась в таком положении – мало комфортном и, прямо скажем, не совсем обычном? Вы считаете, что в разгар рабочего дня я должна сидеть за столом и перекладывать бумажки с одного угла на другой? Извините, но вы, очевидно, забыли, что я – частный сыщик. Хоть и младший, но, все-таки, партнер детективного агентства. И, случается, занимаюсь вещами самыми непредсказуемыми. Мне уже приходилось посещать танцклассы, вязать убийцу, драться в ресторане, отнимать пистолет у нервной дамочки… Но, в данный момент, не происходило ничего криминального. Просто, как я уже сообщала, мой напарник имеет гадкую привычку отрабатывать приемы рукопашного боя на рабочем месте, в нашей, совершенно неприспособленной для такого экстремального времяпрепровождения, комнате. Причем тренировку он начинает без предупреждения. Иногда мне удается блокировать его нападение, гораздо реже – отбиться. А самый частый вариант развития событий – сегодняшний. Когда я, придавленная Гошиным коленом, лежу, распластавшись на полу, и слушаю поучения напарника о правильных реакциях, необходимых в тот момент, когда он, неожиданно, выбивает из-под меня стул. Надо ли говорить, что приходу Ниночки я обрадовалась?
– Лариков? Что он у нас забыл? – заинтересовался и Гошка.
– Не знаю, – Нина с сочувствием посмотрела на меня. Время от времени, ей тоже достается от Гоши, хотя и гораздо реже, чем мне. Ниночка у нас кабинетный работник, для нее бойцовские навыки не так важны. – Звонил, судя по всему из машины. Просил, чтобы мы никуда не уходили, ждали его. Особо напирает, на тебя, Гоша. Мечтает увидеть.
– Меня?
– Ага. Визжит, пищит и брызгает слюной так, что до меня даже через телефонную трубку долетело. Нервничает.
– Нервничает? – Гоша поднялся на ноги и отряхнул брюки. – Нервничает, это хорошо. Значит, жадничать не будет.
– Теперь скажи, что он милейший человек, – усмехнулась я.
Гоша поднял меня за шиворот (мне уже приходилось упоминать, что манеры напарника далеки от джентльменских?) и поставил на ноги.
– Не скажу. Но он начинает мне нравиться. Причешись.
– Вот она, хваленая мужская логика, – проворчала я, доставая из ящика стола расческу. – Лариков начинает нравиться Гошке, а причесываться должна я. Мне он, кстати, совсем не понравился.
Это чистая правда, Сергей Лариков, когда я увидела его впервые, мне не понравился. Невысокий, не то, чтобы толстый, но, какой-то, рыхлый. Лицо круглое, как блин, и на нем – неожиданно маленький, острый носик. Волосики жидкие, неприятного мышиного цвета, кожа бледная и влажная…
