семьдесят шестой. Значит, завтра-послезавтра свеженького вынесут…
– Я по другой части, – угрюмо возразил Чичиков.
Прапорщик оттиснул печать на пропуске:
– На. Дорогу найдешь? Пошли, покажу.
Они вышли на тюремный двор, и прапорщик показал рукой на административный корпус, аккуратное двухэтажное здание красного кирпича.
– Вон, свет горит на втором. Кабинет его. Пропуск дежурному оставишь на входе.
Из-за ворот раздались звуки «Маленькой ночной серенады».
Прапорщик откинул щеколду и потянул створки ворот.
– Машина тут постоит.
Чичиков принял от Бычка пакет и пошел через двор. Прапорщик хмыкнул, повернулся к Бычку и спросил:
– Ну что, для нас ничего нету?
– Есть, – ответил тот и достал из салона машины бутылку водки.
– Заходи, – оживился прапорщик. – Сразу видно человека. А хозяин твой – говно.
– Я тогда закуску…
– Ну, давай закуску.
Чичиков постучал в дверь кабинета Кирияджи. Ответа не последовало, и Чичиков вошел.
В кабинете горел свет, но никого не было. Чичиков осмотрелся и увидел небольшую дверцу, словно стенного шкафа.
– Ага. – Чичиков пересек кабинет и потянул дверцу. Она вела в небольшую смежную комнатку. В комнатке имелись диван, стол, стул, полка с посудой и холодильник. На диване спал Григорий Харлампиевич – на спине, одна нога упиралась в пол, вторая покоилась на боковине дивана. Чичиков полез в свой пакет и, выставив на стол две бутылки «Каберне», нарочно звякнул ими друг о друга.
Кирияджи открыл один глаз и спросил:
– Кто ты?
– Чичиков Сергей Павлович.
Кирияджи со стоном поднялся и сообщил:
– Эк меня разморило, – посмотрел на возникшие рядом с недопитым коньяком бутылки «сухарика» и судочки с закуской и добавил: – Сергей Павлович.
Посмотрел на часы, крякнул и повторил:
– Эк меня разморило.
Чичиков хозяйским движением снял с полки второй стакан, отыскал там же штопор, откупорил бутылку и разлил по полстакана.
– Ты полный, полный лей, – поправил его Кирияджи. – Только эта, документ покажи. Сначала документ, а потом все остальное.
Чичиков подал ему визитную карточку.
– Ну, и где печать? И что мне с твоими телефонами делать? Ладно, давай, – он взял стакан и, не чокаясь, залпом выпил. – Понимаешь, какое дело, организм только красное принимает. А бывают моменты, когда требуется чего покрепче, для мозгов, о! Ну, от кого пришел? Чего просить будешь?
– Пришел я, Григорий Харлампиевич, сам от себя. А просьба у меня имеется. Правда, не совсем обычная, но, с другой стороны, и не обременительная.
Кирияджи каким-то новым взглядом смерил Чичикова, взял бутылку и налил себе еще стакан.
А Чичиков продолжал:
– Скажите, Григорий Харлампиевич, нет
