не говорили об этом, всегда помнили. Чёрные платки на головах женщин, ставшие привычной деталью одежды, не давали забыть это ни на минуту.
Хмурое, зимнее утро постучалось в окно. Бледный свет едва пробился сквозь заклеенные на зиму газетными полосками рамы, высветив разбросанную по комнате одежду, и забывшихся в предутреннем сне влюблённых. Они лежали, обнявшись. Утомлённые бессонной ночью, они даже в этом коротком забытьи не могли, не хотели расставаться друг с другом.
Стукнула входная дверь – пришла мать. Аля слегка открыла глаза, потянулась, и ещё крепче прижалась к Борису. Как не хочется отпускать его, как не хочется расставаться с тем, кто стал ей самым родным и желанным. Она приподнялась на локте, и коснулась губами его искусанных ночью губ. Борис пошевелился, но не проснулся. Тревожно заныло сердце. Пусть ещё пять минут поспит, Аля осторожно высвободилась из его рук и вышла в переднюю. Мать уже хлопотала на кухне. Аля обняла её и заплакала. Этого не случалось с ней давно, с самого детства.
– Не надо доченька, он не должен видеть тебя такой перед отъездом, – мать вытерла слёзы с лица дочери, – пусть у него останется в памяти твоё счастливое и спокойное лицо. – И легонько подтолкнула Алю: – Буди своего ненаглядного.
Они стояли посреди комнаты, смотрели друг на друга и молчали. Казалось, каждый впитывал в себя другого, вбивал в свой мозг, в своё тело, в свою память, чтобы остаться там навсегда. Аля не выдержала первой, рванулась к Борису, обхватила его руками, прижалась всем телом. Рыдание подступило к горлу. Она вспомнила наказ матери, но это было сильнее её. «Прости мама, я не могу».
Плечи её затряслись, и она забилась в его руках, как раненая птица. Он целовал её мокрое лицо, ловил губами слезинки, и говорил:
– Ну, Аленька, хорошая моя, успокойся, всё будет так, как мы хотим.
Аля согласно кивала головой, но поток слёз остановить не могла.
– Аленька, тебе нельзя волноваться, – и добавил: – Ты должна сейчас думать о нашем сыне. – Аля несколько раз порывисто вздохнула и бессильно повисла на его руках, – с нами ничего не случится, ведь у нас будет сын, – в голосе Бориса уже зазвучали нотки главы семьи, ответственного за её благополучие.
Эта мысль о будущем сыне внушала Борису странное спокойствие, он уже не боялся ничего, ни войны, ни даже смерти, ведь у него будет продолжение на этой Земле.
Уже совсем рассвело, когда Борис подходил к части. Из ворот, по направлению к станции, медленно выдвигалась солдатская колонна.
Часть вторая. Разлука
«Любовь сильней разлуки, но разлука длинней любви».
Глава первая. Кто даёт, тот и отбирает…
Потянулись однообразные серые дни, похожие друг на друга, как близнецы. Весна чувствовалась повсюду: снег порыхлел и почернел, в лесу, расковыряв сугроб, можно было найти проклюнувшиеся сквозь влажную, травянистую почву, подснежники. Город, раскинулся на горах
