со своими детьми и племянниками, прибыльному делу перепродажи краденых автомобилей и мотоциклов.
Старик остановился в двух шагах от Альбани. Он не мог видеть глаз кардинала за темным плексигласом маски. А если бы мог, то увидел бы, что прелат вовсе не был спокоен. Оружие стоявших у решетки охранников было направлено на него. А он был определенно легкой мишенью.
Кардинал внимательно рассматривал лицо старика. Он видел ожог, обезобразивший одну его щеку. Пальцы на левой руке были словно сплавлены в нелепый безобразный кулак.
Альбани протянул руку. Старик не пожал ее.
Он плюнул на землю.
– Снаружи холодно, – сказал кардинал.
– Я привык. Давайте к делу, без околичностей.
– Как хотите.
– У тебя есть вот эта форма, а у меня нет ничего. Я не боюсь смерти, но и терять времени здесь, снаружи, я не хочу. Говори, что у тебя есть сказать, и проваливайте отсюда. Это место наше.
Альбани покачал головой:
– Технически это не совсем верно. Для Церкви катакомбы святого Каллиста – святое место.
– У вас есть Ватикан. Вам мало? Недостаточно места?
– Даже слишком много. Особенно теперь, когда он превратился в своего рода радиоактивное open space[21]. Ватикана больше нет. Это выжженная земля.
– Это ваши проблемы.
– Мы провели шесть месяцев в подземельях Замка Святого Ангела.
– Вот и оставались бы в них. Они точно удобнее нашего дома.
– То, что вы называете своим домом, является собственностью Церкви.
– Являлось.
Альбани не ответил. Он ограничился тем, что продолжал рассматривать старика. Мори потянул руку к поясу. На его лице мгновенно выскочило пять красных точек.
Он улыбнулся:
– В этих подземельях находится сотня вооруженных мужчин. Если я не вернусь через пять минут, они выйдут и зададут вам как следует.
Альбани поднял руку. Его указательный палец задвигался как стрелка метронома, как бы говоря «нет».
– Мы давно наблюдаем за вами. Людей, выходящих… встречать беженцев, трое. Всегда одни и те же. И ружья всегда одни и те же.
Альбани жестом показал на целящихся с колена людей за своей спиной.
– Это солдаты Швейцарской Гвардии. Они используют штурмовые винтовки модели М4. Все, что я вижу с вашей стороны, – это три охотничьих ружья и старый гранатомет для боя с воды. Полагаю, вы используете его на стадионе, чтобы отметить гол «Ромы»…
– «Лацио»! – прорычал старик.
Альбани встряхнул головой. Противостояние этих команд казалось таким далеким. Футбол был вещью их прошлого, обреченной стать легендой, как Атлантида или циклопы. Тот факт, что кто-то еще мог горячиться из-за этого, был бы даже в некотором роде трогательным, если бы только этот старик не был
открытое пространство
