Сторговаться, – объяснил я. – Я, например, оставляю тебе жизнь, а ты передаешь мне замок, подчиненных тебе демонов, регалии, рычаги власти.
– Ох-хо-хо… А что остается мне?
– Катиться к дьяволу, – прошептал я.
Он захохотал, я ждал смерть, дураков надо убивать и тем самым чистить землю от уродов, но маг прошипел мне прямо в лицо:
– Ключ!.. Быстро давай ключ!
– Ключ? – переспросил я. – Ты так бы и сказал!.. А то я все думаю, чего ты такой злой…
– Ключ, – прошипел он яростнее и сдавил мне горло. – Сейчас ты умрешь…
– А ты не получишь ключ… – пискнул я.
– Я все равно его получу, – прошипел он злее.
– Но ты мог бы получить сразу, – ответил я задушенно. – Не спеши, мы же деловые люди. Война – это всего лишь продолжение политики другими средствами. Давай говорить, спорить, вырабатывать общие принципы, на которых можем прийти к консенсусу… Взаимно выгодному, что немаловажно… Ладно-ладно, выгодным только тебе, я не спорю, раз твоя позиция несколько лучше, но и я должен получить… хотя бы свою шкуру, ты не находишь?.. Кстати, какой именно ключ ты имел в виду?
Стальная фигура за его спиной смотрела прямо на меня. Мне показалось что-то особое в том взгляде и в озарении, что может прийти только в момент, когда сознание уже мутится от недостатка кислорода, вспомнил кольцо, которое бодибильдерша называла Талисманом Талисманов, сжал челюсти и велел этому монстру из стали и металла подойти и схватить этого гада, что душит меня, как какой-то пьяный гад из подворотни.
Металлическая статуя шевельнулась. Вместо того чтобы подойти, у нее удлинились руки. Я уже хрипел, в глазах потемнело, затем давление на глотку исчезло.
Я потряс головой и увидел, что маг бьется в объятиях стального монстра. Моя грудь ходит ходуном, с сипом и хрипами прокачивая цистерны воздуха.
Глаза мага лезли из орбит, то ли из-за цепких рук стального человека, то ли от безмерного удивления.
– Талисман Талисманов… – прохрипел он. – Только он может… Неужели… у тебя?
– У меня много всяких диковин есть, – ответил я почти так же хрипло и пощупал горло. – И покруче.
Он барахтался, сипел:
– Дурак… мальчишка… Зачем все разнес, если у тебя Талисман Талисманов…
– Люблю ломать, – сообщил я. – Молодой ишшо.
– Мальчишка…
– Из мальчишки что-то да вырастет, – сказал я, – а вот дурость разве что лоботомией?
Он перестал барахтаться, лицо стало успокаиваться, в глазах появилось новое выражение, которое мне очень не понравилось. Губы шевельнулись, он сказал всего три слова, в его ладонях появился огненный шар.
Я успел увидеть триумф на его лице, инстинктивно сжал болтеры. Его тело задергалось под тяжелыми ударами стальных штырей. Изо рта хлынула кровь, я торопливо сжимал металлические цилиндры, выпустив еще с десяток зарядов, что прошили тщедушное тело и вошли по самые шляпки
