Слушаю волнующую мелодию ее грудного голоса. Легкая фигурка девушки, стянутая тонкой шерстью невесомого пальто, излучает мерцающий свет. Из сонных глубин моей души тянутся к этому свету тонкие, но готовые пробить асфальт, ростки молодого задора, пульсирующего звона в артериях, беспричинного пьянящего веселья. Теплая улыбка оживляет мои бледные щеки, тронутые узором первых морщин.
Вдруг яркий солнечный блик от начищенного окна на мгновенье ослепляет меня. Я опускаю глаза и, проморгав нечаянно пойманный солнечный зайчик, вижу парочку веселых ручейков, бегущих по брусчатой мостовой. Каждый сверкающе красив. Их разъединяет невидимая преграда. Но вот они встречаются и сливаются в большую мутную лужу. В ней растерянно кружится веточка наивной пушистой мимозы. Из лужи снова выбегают два ручья. Они звонко несутся рядом, потом их разъединяет перекресток, и они разбегаются в разные стороны. «Откуда здесь мимоза? Ах, да! Здесь недалеко торгуют…»
– Все же замечательно, Свет, что мы встретились вот так, внезапно. Мне кажется, что я долгое время предчувствовал нечто подобное.
– Неужели ты сегодня никуда не спешишь?
– Сегодня уже никуда. У меня море времени.
– Мы проведем его вместе?
– Ну, да… Конечно! Это было бы здорово.
– Как хорошо, что ты говоришь не сдавленным голосом, как обычно по телефону, а вот таким, живым и приятным. И сейчас ты не чиновник, а просто милый человек.
– А что, это так тоскливо – чиновник?
– Хуже, чем хотелось бы.
– … А ты всегда так солнечно улыбалась, так непосредственно кокетничала, что окутывала меня, как облаком, своим обаянием. Знаешь, такое туманное, светящееся душистое облако. И когда попадаешь внутрь, вся окружающая реальность становится бессмысленностью, а ты начинаешь делать все не так и говорить ерунду.
– Слушай, а, может, ты и сейчас говоришь ерунду? – блеснули в меня широко раскрытые глаза.
– Очень может быть. Я до сих пор как-будто слегка пьян. Это так приятно – говорить с тобой, когда на нас никто не глазеет, не ловит каждое слово. Можно говорить все, что думаешь, даже если это глупости.
– У тебя славно получается говорить глупости и оставаться при этом таким милым.
– А у тебя такая теплая ладошка. Такая мягкая на ощупь. У тебя красивые глаза, Светланочка, и ты знаешь – у тебя просто невозможно красивые глаза!
– Ты это серьезно?
– Вполне. А еще вот эти твои духи. Они тебе очень подходят. Ты должна пахнуть только так. Это твое. Однажды я был в кино, смотрел отличный фильм, увлекся… Вдруг почувствовал запах этих духов и оглянулся. Рядом сидела девчонка лет пятнадцати. И она посмела пахнуть тобой! Я уже не смог смотреть на экран, встал и вышел. Это – только твое.
– Димочка, эти духи продаются в магазинах целыми коробками и, значит, так пахнут тысячи женщин.
– Нет, это твое. Понимаешь: твое и мое.
– Ты
