гнездо человечества. Искусственно созданный кокон.
Один из тридцати шести.
Город.
Сити.
Рай.
Два дня Яр не выходил из дома, лечился. Мягкий урчащий диван “Гальо” нежил его обнаженное тело. Огромный экран развлекал и не давал сосредоточиться на ненужных и неудобных мыслях. Акустические системы “Фоннэк”, скрытые в стенах, наполняли комнату плотным саундом – Яр бездумно смотрел новости, куски фильмов, рекламные ролики, хронику, музыкальные клипы. Он переключал каналы, пытаясь найти что-нибудь интересное и легкое, и никак не мог остановиться: ему казалось, что дальше будет более интересная, более увлекательная программа. В конце-концов бесконечное щелканье надоедало ему. Тогда он снимал со стены профессиональный джойстик серии “Зи Тайгр”, надевал его на руки и подключался к первой попавшейся игре. Свет в комнате мерк, свечение экрана, наоборот, делалось ярче и насыщенней, тут же включались дополнительные панорамные мониторы, акустические системы исторгали воодушевляющий рев – и Яр оказывался в центре событий, требующих немедленной реакции.
Это могли быть гонки со стрельбой.
Или рукопашная схватка на ринге.
Или средневековое сражение.
Или бой с космическими демонами.
Всё, что угодно…
Два дня провалялся Яр на диване, вставая лишь для того, чтобы сходить в туалет и принять заказанную еду. Он говорил себе, что это безделье – награда за визит в клинику, за начатое лечение. Он верил, что отдыхает – но к вечеру второго дня он настолько устал от такого отдыха, что выключил всё, что мог выключить, и целый час лежал в мертвой комнате, слыша только уличный шум, тихую возню автономных домашних сиберов и глухое буханье соседской музыки.
Потом проснулся комми, завибрировал, заверещал истошно.
Яр вскочил, схватил орущий гэджет, даже не посмотрев на экран:
– Да?
– Привет, милый! Ты где пропадаешь? Второй день не могу до тебя достучаться.
Это была Ольша.
– Я?.. Дома… – Сердце колотилось так, что Яру захотелось прижать его локтем. – Два дня дома.
– С тобой всё хорошо?
– Да… Теперь, да. Теперь нормально.
– Что значит “теперь”? – Она надула губки.
– Я был в клинике. Помнишь, я говорил тебе, что плохо себя чувствую?
– Нет, не помню.
– А, извини! Это я Мае говорил.
– Она тебя еще не бросила?
– Нет.
– Она не любит тебя.
– Это ты ее не любишь.
– Да, не люблю. И ты отлично знаешь, за что… Так что тебе сказали в клинике?
– Буду жить, не волнуйся. Но если б я к ним не пришел… Боюсь, через пару недель ты стала бы вдовой.
– Шутишь?
– Ничуть.
– Шутишь! – Ольша заулыбалась. – Я знаю, ты сейчас просто хочешь побыть один. На тебя такое находит. Вот
