style="font-size:15px;"> – Что не идет?
– Быть обывателем. Ты слишком странный.
– А ты?
– Я вообще ненормальная.
– Да нет. Ты кем мечтала?
– Я вообще-то еще мечтаю. Много кем. Журналистом, например.
– Для чего?
– Я с тобой загнусь от тоски. Писать о людях.
– Можно же написать книгу.
– Ну нет, это как раздеться догола. При ярком свете. Перед толпой озабоченных. Я к этому не готова.
– Но у вас на телевидении разве по-другому?
Она расхохоталась так отчаянно, что он смутился и покраснел. В уголках ее глаз блеснули слезы. Наконец она смолкла и ощупала затылок.
– Уф. Даже в голове что-то хрустнуло.
2 сентября 2005 года
– Хотите яблоко?
– Сам ешь свое яблоко. Ты лучше скажи новенькому, от чего лечишься.
– Маниакально-депрессивный психоз с навязчивой идеей о вегетофилии.
– Понял? Каков фруктоёб, а? Вообще здесь яблок не достать. Ему санитары подкидывают, ради смеха.
20 апреля 2003 года
Где-то в стене очнулся репродуктор.
– Всем доброе утро, в Москве девять часов, и с этой минуты я начинаю принимать ваши заявки по короткому номеру…
Лиза открыла глаза, не успев еще проснуться, и сразу потерялась в окружающих формах. В полу что-то звякнуло, грохнуло, и потолок отозвался крупной дрожью. По щеке скользнул горячий солнечный блик. Лиза шевельнулась. Поняла, что одета, и вспомнила, где находится.
Она спала в скором поезде, куда прошлым вечером ее затащил Макс. Лиза вспомнила, как от вокзальной суматохи у нее болела голова, хотя воздух был холоден и прозрачен. Повсюду сияли огни, и тени под навесом были черны как графит. Она спотыкалась, чиркая каблуками, поправляя липнувшие к помаде волосы, сжимая в ледяной руке бокал, в котором бесилось дорогое шампанское. Рассеянно кивала Максиму и пила за удачу.
Лиза снова бросила всё. Она из года в год поступала так, и каждый раз возвращалась с измотанными нервами и сигаретой в руке. Всю ночь грелась коньяком в темной «студии», обещая себе, что это был последний раз. С последнего ее последнего раза прошло четыре месяца.
Впервые Лизу занесло так далеко от дома. За алюминиевым окном тянулась Москва.
Лиза нащупала в кармане зеркальце и бегло привела себя в порядок, напоследок тихо ужаснувшись. Ей хотелось курить, но сигарет не было. Ночью, прикончив свои запасы, Максим гнусно залез в карман ее пальто и стащил оттуда последние ультралегкие (а ведь презирал такие, гад). Раскрытая пачка валялась на столике, а виновный бесстыдно сопел по другую сторону.
Из репродуктора зазвучала первая утренняя заявка. Два слабых девичьих голоса надрывно затянули песню.
– Нет, только не «Сказки», и здесь они, я сейчас убью себя, – застонали напротив.
Одеяло распахнулось, явив растрепанного Макса. Он изобразил харакири, пуча глаза на спрятанный репродуктор.
