вечер, и на бежевых обоях плескались тени.
– Все-таки жалко, что балкона нет, – сказала Лиза.
– Не выпить ли мартини? – решился Макс.
– Есть идея!
Дима вскочил и кинулся прочь из комнаты, попутно едва не обрушив торшер. Хрустнул замок на входной двери. В комнату дунул вечерний холод, и люстра заскрипела, медленно поворачиваясь на крючке.
– Сволочь, – заметил в полумраке Макс.
– Идите сюда, – долетело с лестничной клетки.
Трафаретные буквы на краске сообщали, что за дверью «лифтовая», но вход туда строго запрещен. Облупившийся запрет был подкреплен рыжим навесным замком.
– Может, не стоит? – вполголоса спросила Лиза.
– Да ее не трогали много лет, – сказал Дима. – Смотри, ржавое все.
– Я не умею взламывать замки, – сказал Макс.
– Ничего, я умею, – сказал Дима. – Уксус есть?
– Нет.
– Ладно, справимся так.
Он вытащил из кармана что-то вроде крупного портмоне из бурой кожи. Распластал его по железной ступени. Внутри оказалась целая мастерская: ключи, отвертки, странные иглы. Дима вытащил тонкий напильник, сунул в рот палец и провел им вдоль стального ребра. Приложил напильник к замку и чиркнул им несколько раз.
– Композитный, – пробормотал Дима.
– Это хорошо? – спросил Макс.
– Плохо. Ничего, я такие хорошо знаю. Утюг без секрета.
Он взял отвертку с фонариком и посветил ею в скважину, сунув туда же нос. Выбрал две иглы и по очереди загнал их в замочный механизм.
– Придержи вот эти, – сказал Дима.
Максим послушно взялся за иглы. Третью Дима взял сам, одновременно ухватив стержень замка плоскогубцами.
– Левый чуть нажми, – скомандовал он.
Замок противно заскрипел и подался. Из скважины высыпалась щепотка измельченной ржавчины, испачкав Максу запястья.
– Держи, не пускай! – Дима подналег на стержень, и еще больше ржавчины высыпалось им под ноги.
Нижняя часть замка повисла на щупах и рухнула. Максим едва не уронил ее на железный пол, в последний момент изловчившись подставить ногу.
– Твою м-м… – взвыл он шепотом.
Дима подобрал замок и пристроил его у двери, которая теперь была открыта.
Из бетонного колодца дул ветерок. Оттуда пахло смолой и цементом. Справа, за второй железной дверью, непривычно громко щелкал и завывал лифтовой механизм. Наверх вела лестница. В потолке виднелся квадратный лаз, перетянутый матовой клеенкой.
На полпути стало понятно, что люк открыт. Темная клеенка оказалась лоскутом вечернего неба, который рос и рос, вытесняя мир. Когда Дима вылез на хрустящую смоляную корку и огляделся, вокруг остался только густой воздушный купол. На полусогнутых ногах, хватаясь за стенку вентиляционной шахты, Дима подобрался к бетонной плите и торопливо сел.
На крышу вышла Лиза, тоже оглушенная холодным ветром. Здесь непрерывно дул ветер. Его потоки
