лес. Девчонки, вы подумайте, а то в палатке застудите свои женские органы и детей потом не будет.
– Типун вам на язык, – ответила Света настолько серьезно, что Женя сразу оценил сложность стоявшей перед ним задачи.
…Тем приятнее победа, – он скосил взгляд в зеркало и увидел, как Света показывает подруге на часы.
– Люд, без пяти семь, а они в семь должны звонить.
– Не в семь, а с семи до восьми…
– Ну, позвонят, и что? – бесцеремонно вмешался Женя, – прикиньте, девчонки, даже если снег сошел, все равно грязь по уши; дрова сырые – костер не горит; ночью вы жметесь друг к дружке, зуб на зуб не попадает, холодная тушенка с портвейном в горло не лезут… Фу, какая гадость! Поэтому заезжаем ко мне; вы осматриваетесь, принимаете верное решение; потом едем в Северный, обрезаем телефон, чтоб ваша совесть была спокойна, и возвращаемся. Как вариант?
Поскольку девушки растерянно хлопали глазами, не находя слов, чтоб оценить это сумасшедшее… нет, скорее, идиотское предложение, Женя вывернул руль, проскакивая перед испуганно мигнувшим фарами автобусом, и остановился у ворот, рядом со старенькой белой «копейкой».
– Приехали, – он заглушил двигатель, – прошу на экскурсию.
– Вы чего, больные?! – возмутилась Света, однако Люда оказалась настроена более лояльно.
– А пошли, глянем, – она взяла подругу за руку, – знаешь, я сколько ездила мимо этих старых домов, всегда хотела посмотреть, как там чего… Там же, небось, все древнее, да?
– Абсолютно древнее! Прошу, девчонки, – первым выскочив из машины, Юра распахнул дверь и замер в классической позе официанта; не хватало полотенца через руку и знаменитого «Чего изволите-с?..»
Женя тоже вышел, но прежде, чем открыть ворота, успел услышать, как Света прошептала:
– Ты, дура! Не понимаешь, чем все кончится? Валить надо!
– Ага, а сумку ты попрешь? – так же шепотом ответила Люда, – пошли, глянем и поедем дальше; не дергайся – перезвонит твой Толик, если ты ему нужна, – но поскольку Света демонстративно отвернулась, она вышла одна, мило улыбаясь поджидавшим ее кавалерам.
Парочка исчезла в калитке, а Женя остался.
– Свет, я такой страшный? – он заглянул в оставшуюся открытой дверь.
– Вы не страшный, – девушка продолжала смотреть в другую сторону, – только не пойму, зачем вам это?
– Да ни зачем. Можно? – Женя присел на край сиденья, но Света сразу сдвинулась в противоположный угол, – понимаешь, человек может прожить интересную жизнь, а может, не интересную – это его выбор. Интересная – когда много видел, много знаешь; когда у тебя масса разных впечатлений и есть, что вспомнить, а не интересная – это дом, работа, муж, дети. И лет в пятьдесят сядешь ты перед зеркалом, посмотришь на свои морщины, на седину в волосах, и подумаешь – а на фиг все оно было? На глаза навернутся слезы, ведь, оказывается, кроме мужа, опротивевшего за тридцать лет, и детей, которые уже не пускают в свою жизнь, у тебя не просто ничего нет, а ведь и не было! Вот
