– хозяева, вроде, уже угомонились.
В спальне действительно было тихо, и по темному коридору Женя прокрался в ванную, где его ждало заботливо оставленное Олей полотенце.
…Мое отображение в женском варианте, – эта мысль возникла, когда Женя взглянул в зеркало; мысль была теплой и немного грустной, но упругая струя воды смыла ее, – значит, точно, у нас ничего не получится; если б Олька предупредила, что там за подружка, я б и не дергался – смысл?.. Хотя все-таки забавно – есть в ней нечто притягательное… нет, если б что-то получилось, было б классно…
Когда Женя вернулся на кухню, Надюша сидела на подоконнике, совсем как он сам десять минут назад.
– Ну, что? – она щелчком запустила сигарету в окно, – пошли, а то, небось, утро скоро, – по второму разу отправила на стул футболку и вновь залезла в постель, – чего стоишь?
– Я уже не стою – я лежу, – Женя прыгнул на диван, и тот противно заскрипел.
– Ну и лежанка нам досталась, – Надюша вздохнула, – явно не для любви.
Кроме «музыкальности», диван оказался еще и слишком узким, поэтому они повернулись на бок, лицом друг к другу. Женины руки нежно исследовали незнакомое тело и добравшись до узкой полоски материи, остановились.
– Ты не хочешь? – прошептала Надюша; не дожидаясь ответа, ее руки крепко обхватили Женину шею…
Фонари погасли все, одновременно, и сразу исчезли блики на стенах, погрузив все в кромешную тьму. Изменение интерьера что-то сместило в сознании. Надюша устало вздохнула и повернулась на спину, чуть не столкнув Женю с дивана.
– А ты, как мужик, правда, ничего – почти как Олька рассказывала. Интересно, сколько сейчас времени?
…Так они еще и делятся впечатлениями, сучки!.. Не то, чтоб это открытие оскорбило Женю – просто подобная мысль не приходила ему в голову, но даже слово «почти» в язвительных Надюшиных устах вовсе не выглядело обидным. Он поднял часы, разглядывая тусклый циферблат.
– Около трех.
– Потише – хозяев разбудим. Олька злая, когда не выспится.
– Если их не разбудил диван, то теперь главное, чтоб Царь-пушка не выстрелила.
– Тише, – Надюша прижала палец к Жениным губам; потом ладонь распрямилась, лаская лицо, – такой мохнатый весь… Женя… Мне с тобой, правда, хорошо.
– Мне тоже… – фраза вырвалась как-то сама собой.
– Спать хочешь? – спросила Надюша.
– Нет, – чтоб не упасть, Женя вновь повернул Надюшу на бок и крепко прижал к себе.
– Я тоже. Давай, покурим, что ли – везде ведь говорят, мол, после секса положено покурить.
После этого казенного предложения атмосфера интима разрушилась; Женя перебрался на подоконник и выпуская дым, молча наблюдал, как ярко красный огонек, то затухал, то вспыхивал, освещая Надюшины губы и нос. Ему стало жаль потерянной хрупкой идиллии, хотя что в ней было такого особенного, он не мог объяснить – просто было жаль.
