здесь было минимум на два года. Экономили они, что ли? Не дышали?
Стенли отстранил Природина и зашагал вперёд, балансируя на магнитных подошвах по стальной полосе. Там, где тамбур переходил в кольцевой коридор, к полу клейкой лентой был прикреплён большой пакет. Стенли остановился и уставился в него тяжёлым взглядом. Лицо у него в этот момент стало старым и осунувшимся, уголки губ непроизвольно подёргивались. Он долго стоял и смотрел, затем нагнулся, оторвал пакет от пола и прямо так, с липкой лентой, засунул за ворот комбинезона.
– Это как рейс молочного фургона, – угрюмо сказал он. – Бутылки с молоком – под дверь, пустые – в фургон. А хозяева… – Стенли замолчал и закусил губу. – Хозяева считают дурным тоном встречаться с молочником…
Он поднял больные, слезящиеся глаза и увидел, как Збигнев, сморщив нос, с апломбом осматривает тамбур. Американца перекосило, как от пощёчины, уголки губ снова начали подёргиваться.
– Пану не нравится? – играя желваками, спросил он.
Збигнев повернулся и посмотрел прямо в глаза Стенли. Кровь шляхтичей наконец взыграла в нём.
– Что вы хотите этим сказать? – официально спросил он побелевшими губами.
– Послушайте, – снова вмешался Природин и положил руку на плечо Сбигнева. – Мы прилетели сюда вовсе не для того, чтобы сводить личные счёты. Оставьте это до возвращения на Землю. А сейчас давайте работать.
Стенли по-прежнему продолжал играть желваками и испепелять взглядом Збигнева. Тогда поляк первым отвёл взгляд, отвернулся и полез обратно через переходную камеру на корабль.
– Пшечек… – прошипел ему вслед Стенли.
Природин зябко повёл плечами. «Только психологической несовместимости нам как раз и не хватало», – подумал он.
Двое суток они выгружали контейнеры с корабля и закрепляли их в тамбуре станции. С последним блоком контейнеров пришлось повозиться, так как кронштейны в верхнем ряду были варварски скручены у самого основания. Некоторые совсем, а некоторые так и торчали единорожьими декоративными рогами. Скрепя сердце Природин пожертвовал бухтой телефонного шнура от резервного скафандра, которым и прикрутили контейнеры к уцелевшим остаткам кронштейнов, чтобы они не дрейфовали по тамбуру.
– Всё, – вытирая руки о комбинезон, сказал Природин и посмотрел на Стенли. – Им надо сообщать, что мы закончили разгрузку?
Стенли посмотрел на него пустым взглядом.
– Наша миссия заключается в том, – хрипло проговорил он, постоянно оглядываясь на замкнутую дверь из тамбура в кольцевой коридор, – чтобы прилететь, разгрузиться и сразу же улететь. Вступать же с нами в разговоры они вовсе не намерены…
– Да и зачем? – неожиданно сказал Збигнев.
Природин недоумённо вскинул брови.
– Зачем, я вас спрашиваю, им с нами говорить? И о чём? – Збигнев пожал плечами. – Только
