тупо смотрел то на нее, то на Маргариту Петровну. В сущности, ему все равно было, куда смотреть: обе они были ему абсолютно безразличны.
За окном мелькал выцветший, тоскливый пейзаж. Холодные капли летели мелким и частым водяным потоком. «Если бы кто-то сверху поливал эту землю дождем, он бы просто устал держать свою огромную лейку, и дождь бы уже давно прекратился», – подумала я.
– Так, а вот этого мужчину ты проверила? – спросила Маргарита Петровна. – Он свой багаж оплатил?
Мужчина, на которого она указала, был уже совсем старичок и сидел через два ряда от нас, у самого выхода в тамбур. Его совсем седые волосы пушились от чистоты и издалека смотрелись как белые торчащие мягкие перышки. Он сидел, слегка сгорбившись, но не оттого, что согнула его жизнь, а потому что таким образом ему удобнее было держать длинные палки, о происхождении и назначении которых можно было только догадываться. Именно эти два загадочных, непонятных и притягательных кусочка пластика возбудили в Маргарите Петровне кровавую жажду зрелищ.
Рожкова своим перевалочным (но теперь ускоренным) шагом подошла к старичку и потребовала у него билет. Старичок оказался из благонадежных пассажиров и спокойно предъявил свой билет.
– А багаж вы свой оплатили?
– Нет, какой багаж? У меня вот только один пакет, – искренне удивился пассажир.
– Нет, я имею в виду не ваш пакет, а ваши палки. Они у вас очень длинные, и поэтому оплачиваются как отдельное место.
– Почему это я должен за них платить? Я вон сколько лыжи этой зимой возил, никогда ничего не платил, с чего вдруг сейчас должен что-то платить? – старичок нервно повел плечами, а потом эта волна внутреннего негодования достигла головы, отчего она также дернулась.
– Я вам еще раз повторяю, лыжи у нас оплачиваются, вон пойдите, посмотрите – правила на стене висят.
– А это не лыжи, а просто палки, и то не от лыж! Оставьте меня в покое, я платить ничего не стану!
Рожкова молча отвернулась от него и медленно вернулась к своим проверяющим.
– Не хочет он платить, Маргарита Петровна, – еле видимо разводя руками, извинительно констатировала она.
– Значит, плохо требуешь, раз не хочет! Иди, и пусть заплатит! – Маргарита Петровна сильным жестом своей короткой и толстой руки подобрала сумку, которая и в этот раз скорее боялась, чем хотела упасть на пол.
Рожкова слабо вздохнула, повернулась и снова пошла к старичку.
– Мужчина, вы свои палки оплачивать будете?
– Я вам уже сказал, что нет! – старичок разгорячился, вытянул свою шею, завертел головой. Перышки на его голове встрепенулись.
– Тогда я сейчас вызову полицию, – Рожкова, сдавливаемая прямым измывательским взглядом Маргариты Петровны, вынуждена была сама прессовать старичка.
– Вызывайте кого хотите! Мне все равно! Как ваша фамилия?
– А зачем она вам?
