район, чтобы остановить погромщиков еще на дальних подступах. Сема, Ваня и Гедаля кружили в радиусе нескольких кварталов, окружавших их восьмой номер.
Утром они тоже не вернутся. А днем в глухие металлические ворота раздастся стук. Он будет длится полчаса и нарастать. Бабы уложат плачущих детей на пол и накроются одеялами. Говорят, коллективная молитва творит чудеса. Они в голос на разных языках с разными именами Бога просили чуда, и оно постучало прямо в Фирино окно.
Их с Ванечкой спальня выходила точно на крышу дома в соседнем дворе за углом, то есть на Михайловской крыша соседнего дома подпирала небольшое окно их спальни. Темновато, правда, зато все видно и безопасно. Только дворовые коты, если не закрыть форточку, заглядывали с инспекцией.
Уличный грохот в ворота затих. Окна первого этажа, заложенные матрасами и тюками, держали оборону. И тут, к ужасу Фиры, раздался стук в это самое окно. Женщины и дети заверещали, переходя на ультразвук. За окном на четвереньках стояла лохматая Елена Фердинандовна в спущенных чулках и рваной юбке. Вид у нее был бесноватый.
– Дуры!!!! Откройте! Не орите!
Гордеева, вернувшись после суточного дежурства в Еврейской больнице, не могла попасть домой. Янкель получил приказ и делал вид, что окончательно оглох – команды пускать кого-нибудь, кроме Гедали с Иваном, от Семена не было.
– Девки мои где? И это, водка есть? Налейте! – распорядилась Елена.
– Девочки у Нюси, а…
Гордеева перехватила бутылку и с жадностью сделала несколько глотков.
– Сутки об этом мечтала! Ад какой творится! Вся больница полная ранеными. Столько людей ублюдки поуродовали. Ребенка трехлетнего через окно застрелили! На руках у отца была – ее убило, ему руку зацепило. Он так с ней и пришел к нам… Во дворе возле приемного навесы ставят – раненых размещать негде, перевязывать некому. Я посплю – где можно? Разбудите через два часа!
Елена рухнула на бархатное канапе и мгновенно заснула полусидя. Проснулась в темноте – рядом со свечкой и бутылочкой святой воды стояла всхлипывающая Нюся, а над ней с нюхательной солью и карманным зеркальцем склонилась Фира. В глубине комнаты тихонько плакали дочки.
– Суки! – подскочила Гордеева. – Почему не разбудили?!
– Мы будили, – шепотом ответила Фира. – Ты не просыпалась. Вообще! Водой брызгали, иголкой кололи – ты не реагировала. Я вот дыхание все время проверяла. Может, это летаргический сон был? Как в романах? А вдруг бы ты год спала?
Нюся подхватила:
– А я деток попрощаться привела. Вот водичкой святой решила окропить…
– Курва со святой водой! Как романтично, – Гордеева попыталась подняться на затекшие ноги. – Организм нагрузки не выдержал. Нормально все, только как я по темени такой пойду?
– Вместе пойдем, – отозвалась Фира.
– Слышь ты, махровая славянка, куда собралась?
– С тобой собралась – я перевязки умею делать. Я училась.
Елена с интересом покосилась на Фиру:
– Надо
