а неуютность тем не менее мертвой хваткой вцепилась в душу».
Это первая запись. Она показывает, что далеко не все люди в провинции безразлично отнеслись к событиям в столице.
«20.08. Вечер.
Неужели это не кошмарный сон, а явь? Неужели это никогда не кончится? Второй день диктатуры – а столько страха. От надежды – к отчаянию.
И только философское осмысление уже бывших в истории прецедентов позволяет предвидеть, что некогда в учебниках истории нынешним событиям будет отведен небольшой абзац. Его содержание и тональность предсказать не берусь. Перечитал рассказ Г. Белля „Мое грустное лицо“».
Рассказ немецкого писателя Генриха Белля (1917–1985) «Мое грустное лицо» – это описание героя, только что выпущенного из тюрьмы, куда его посадили за веселое лицо. Он в тот же день опять попадает в тюрьму за то, что у него теперь грустное лицо. Это изображение тоталитарного общества, где все встают по гудку и все делают по указанию некоего Национального Лидера. То есть автор дневника сравнивает правление ГКЧП с порядком, царившим в рассказе Г. Белля.
Ни в одном учебнике истории не напишут так, как может написать очевидец:
«21.08.1991
Боже, слезы душили, слезы невероятных чувств: восторга, облегчения, счастья. Теперь не верится, что все позади, а вдруг возможен рецидив.
И нет на сердце злобы, клокотавшей еще вчера, еще сегодня утром. Нет жажды крови. Бакланов, Крючков, Павлов, Пуго, Стародубцев, Тезяков, Язов, Янаев – вот он, несколько часов назад ставший так называемым ГКЧП СССР, – имена для истории.
И все же вслед за эйфорией идет тревога – тревога о завтрашнем дне: как бы в лозунгах и митинговании не погрязть, не развалиться.
22.08. Глубокая ночь.
Хотелось бы ошибиться, но впечатления от пресс-конференции вызволенного президента малоутешительны: кажется, главных выводов он так и не сделал. Об этом говорят и его разглагольствования о партии и какие-то чересчур поспешные новые назначения. Но – вот тут ошибиться очень не хотелось бы – демократия должна одержать верх. И одержит!»
Автор дневника сказал нам, что первые дни после поражения ГКЧП были как начало новой эры для него, что возникало много надежд на какое-то новое будущее страны. И в то же время его многое настораживало, ведь даже из курлакского затишья была видна (по телевизору) московская буря.
Политики в Москве делили материальные средства и должности, а в глуши заканчивались продукты. В газете «Комсомольская правда» (20 декабря 1991 года) есть любопытная статья на первой странице. Она называется «Кур нет, а орлы уже появились». В первой ее части рассказывается о том, что разработан эскиз герба России (который нам сейчас так знаком). Его представлял на какой-то пресс-конференции один из соратников Б.Н. Ельцина Геннадий Бурбулис. А ниже – фотография из продуктового магазина, где нескончаемая толпящаяся очередь пытается приобрести страшного вида кур. Кроме этих кур на прилавке ничего нет.
Но
