передо мной картина удручала: «Аполлон-два», тот самый корабль, старт которого я видел, когда мы приближались к башне-космопорту, превратился в мешанину из крупных и мелких обломков, среди которых полыхала яркая зарница – что-то догорало, бесшумно взрывалось, откуда-то вырывались струи воздуха, что-то летело прочь от этого кромешного ужаса. С замиранием сердца я смотрел, как сохранившаяся в целости задняя часть корабля, ведомая все еще работающими двигателями, медленно пробилась сквозь обломки и поплыла дальше в космический океан… Удаляющуюся синеву, отраженную десятками сопел, я наблюдал еще секунд тридцать, прежде чем яркая вспышка взрыва возвестила об окончании пути некогда величественного корабля. Но все это отпечаталось лишь на краю моего сознания – внимание поглотили «Эльва» и «Миссисипи».
Исполняя отданный мною впопыхах приказ буквально, все члены моего Ордена, кроме тех, которые добровольно остались сдерживать наземные войска и прикрывать бегство всех остальных, погрузились на три захваченных фрегата и устремились в доки «Сердца Эльвы». Разумеется, интервал между стартом кораблей вышел минут в пять, и второй звездолет находился ровно на полпути к «Эльве», когда был застигнут вторгшимся в систему флотом ОСА. Первый фрегат, «Миссисипи», попытался ему помочь: едва зайдя в док «Эльвы», «дал задний ход», но тут же оказался под огнем налетевших на корабль истребителей. Самой «Эльве», кстати, приходилось совсем несладко: почти вся зенитная защита, которую она успела возвести, рухнула; пушки Гаусса повредили лишь несколько линейных крейсеров врага и были разметены огнем корветов. Теперь вражескому адмиралу оставалось только подвести тяжелые корабли поближе и в упор расстрелять беззащитный колосс.
Нас, разумеется, тоже заметили. Заметили, но не придали особого значения: выплюнули в нашу сторону пару десятков ракет и торпед, потом отправили вслед им пяток корветов – так, добить, что уцелеет. А судя по разгорающейся на мостике панике, уцелеть могло мало что. Насколько я понял, фрегат – штурмовой корабль, предназначенный в основном для взламывания линий обороны чужого флота. ПРО и антиторпедных систем на нем установлено с гулькин нос, а значит, эти три десятка ракет перемолотят нас, как жернова.
По мере приближения торпед хаотические и нервные движения людей замирали, голоса становились все тише. В конце концов в капитанской рубке повисло гробовое молчание. Люди замерли, словно лишенные питания андроиды, смотрели в мониторы без эмоций и без всякой надежды. Кое-кто даже начал молиться. Капитан, доселе казавшийся несокрушимым, не знающим никаких чувств утесом, опустил руки и сгорбился.
На меня накатило детское желание сделаться супергероем, щелкнуть пальцами и спасти всех. Я встал, расправил плечи, уставился в монитор. Между моими бровями прорезалась складка, взгляд, как я сам ощущал, стал суровым и властным. Краем глаза замечал, как взоры обращенных ко мне людей загорались надеждой, как выпрямлялись спины и сжимались кулаки. Окружающие
