Ивлев уселся за стол.
Буер еще раз фыркнул и отошел к группе сотрудников, тщательно роющихся в багаже.
– Я требую адвоката! – предупредил Лавров.
– Я хочу просто поговорить...
– Нет смысла, – отрезал Владимир. – Либо вы соблюдаете закон, либо действуете, как террористы, и тогда нам тем более не о чем говорить.
– Я готов соблюдать закон, но и вы будьте законопослушны, господин Лавров.
– Я не совершал ничего противоправного, – Лавров сложил руки на груди. – Разговор окончен.
– А если мы докажем, что вы были в сговоре с террористами и фотографировали по их заказу?
– Вы рехнулись? – Владимир выкатил глаза, но быстро что-то сообразил и махнул рукой. – Все равно у вас нет пленки!
– Мы ее найдем, – заверил Ивлев. – Но если это произойдет без вашей помощи, ждите обвинения в пособничестве террористам.
– Пленка ничего не доказывает, – хладнокровно парировал Лавров. (Но чего ему стоило это хладнокровие!)
– А если мы подкрепим улику признательными показаниями?
– Моими? – Владимир усмехнулся. – Я ни в чем не признаюсь.
– А показания свидетелей?
– Любой пассажир скажет, что я не имел с бандитами никаких контактов!
– А я уверен, что трое или четверо скажут обратное.
– Бред! – выдержка Лаврову наконец изменила. – Это... наглое давление! Вы ведете себя, как... как... душегуб из сталинского НКВД! Вы меня не запугаете!
– Подумайте, Лавров, – продолжил наседать Ивлев. – Вспомните запечатленные вами кадры. Кто дал террористам отпор? Кто были эти бесстрашные и сильные агенты? Голливудские громилы?
– Нет, – Владимир зажмурился.
Ему не хотелось вспоминать увиденные во вспышках картины. Слишком тяжело было поверить в такую жуть. Милая стюардесса и лежащий у ее ног бородатый бандит, вспоротый от пояса до горла собственным кинжалом. Или второй пилот, на первый взгляд – примерный работяга и отец семейства, а рядом обезглавленный труп террориста, который застрелил стюарда, когда спецназ хотел пойти на штурм. И тот совсем юный, но крепкий парнишка в спортивном костюме с логотипом национальной сборной, который одним движением свернул голову третьему бандиту и превратил в месиво голову четвертого, используя в качестве биты обычный двухлитровый огнетушитель... Кто и как расправился с пятым, Лавров не видел, но подозревал, что и тому выпало умереть страшно и бесславно.
– Вспомнили? А теперь скажите, неужели вы действительно думаете, что мы не заставим вас признаться? Или не найдем пару-тройку лжесвидетелей?
– Вы... изверги... – Лавров стиснул зубы и помотал головой. – Вам это с рук не сойдет... Такие эксперименты, это... дикость!
– Какие эксперименты? – Ивлев откинулся на спинку стула и дружелюбно улыбнулся. – Где пленка, Владимир Николаевич?
– Я сунул ее в карман мужчине, который курил в тамбуре зала вылета.
–
