и твердо не верует в это, не может обрести спасения». Здесь в буквальном смысле сказано следующее: твое вечное спасение зависит от точного исповедания правой веры – от тех определений, которые были предложены в 451 году[16]. (См. Таблицу 1.)
Таблица 1
Афанасьевский символ веры
…Кроме того, для вечного спасения необходимо твердо веровать в воплощение нашего Господа Иисуса Христа.
Ибо праведная вера заключается в том, что мы веруем и исповедуем нашего Господа Иисуса Христа Сыном Божиим, Богом и Человеком.
Богом от Сути Отца, порожденным прежде всех веков; и Человеком, от естества матери Своей рожденным в должное время.
Совершенным Богом и совершенным Человеком, обладающим разумною Душою и человеческим Телом.
Равным Отцу по Божественности и подчиненным Отцу по Своей человеческой сущности.
Который, хотя и является Богом и Человеком, при этом является не двумя, но единым Христом.
Единым не потому, что человеческая сущность превратилась в Бога.
Полностью Единым не потому, что сущности смешались, но по причине единства Ипостаси.
Ибо как разумная душа и плоть есть один человек, так же Бог и Человек есть один Христос…
Это – кафолическая вера. Тот, кто искренне и твердо не верует в это, не может обрести спасения.
ИСТОЧНИК: J. N. D. Kelly, The Athanasian Creed (New York: Harper and Row, 1964).
Таким образом, Первый Эфесский и Халкидонский соборы определили форму христианского богословия до нынешнего дня, заявив, что из правильного представления о Христе невозможно устранить ни божественный, ни человеческий аспекты. Христос не просто происходит из двух природ; он существовал в двух природах. Как писал папа Лев, быть голодным и жаждать, утомляться и спать – это явно человеческие проявления; но не менее очевидна божественность Христа, который мог напитать пять тысяч и ходить по воде или приказывал буре умолкнуть. Иисус как человек плакал о своем друге Лазаре, и здесь же божественный Христос произнес слова, которые воздвигли его друга из мертвых. Папа Лев заключает: «Ибо его человечество, которое меньше Отца, исходит от нашей стороны; его божество, которое равно Отцу, исходит от Отца». Мы уже настолько свыклись с победой Халкидона, что эти слова Томоса кажутся нам простым и даже утешительным выражением христианской веры. Тем не менее, Томос, хотя его автор искал верные и уравновешенные формулировки, вызвал гневные протесты в старейших центрах христианской веры[17].
Что, если Бог был одним из нас?
Битва вокруг вопроса о природах окрашивает наши основополагающие представления о мире. Тот, кто считает Христа исключительно божественным, не склонен замечать ничего доброго в материальном мире и обычно противопоставляет абсолютно благой духовный мир до конца испорченному материальному
J. N. D. Kelly,
Цитаты из Льва Великого, «Letters and Sermons», in Philip Schaff and H. Wace, eds.
