некоторое время колебалась, не отвечала на предложение Марка (мужа также звали Марк), раздумывала, выходить за него или нет. Мать говорила: «Не вздумай ради бога! Откажи, вдруг захочет уехать, что тогда? Умрешь с тоски там». И вот ее пророчество сбылось, изнывает она потихоньку от тоски здесь, в Германии. Но какая разница – Америка, или Германия, или какая-то другая страна – Родина-то далеко. Да… Мать решительно ей советовала тогда отказать, а подружки наоборот: «Ой, Люб, и что ты думаешь еще! Марк такой видный, красивый, умный. Такого типа люди – замечательные семьянины. Все в дом, к тому же не пьет, не курит». Сама же Люба маялась оттого, что нравился ей Марк, очень нравился, влюблена была. Но… и пугал ее одновременно. Чувствовала, что он парень не промах, но его оборотистость и энергичность не столько радовали ее, по натуре робкую и застенчивую, сколько настораживали. Ей представлялось, что уж очень беспокойной будет жизнь с ним. Но поначалу вышло все наоборот. Он настолько ее любил, что только все и делал, чтобы исполнить все ее желания, только бы ей было уютно, удобно и хорошо, хотя она ни о чем особенном его и не просила. По этой же причине, чтобы не волновалась излишне, и в школу не пустил работать. Так она, будучи учительницей английского языка, превратилась в домохозяйку. А потом появился сын, и все внимание было отдано ему.
Люба не считала себя необыкновенно красивой и какой-то особенной, и сама не понимала, почему ей выпало такое счастье. Со всех сторон она только и слышала о разводах, изменах, ссорах. И благодарила Бога, что у нее спокойная, счастливая жизнь. И чем больше старался угодить ей муж, тем больше чувства благодарности и нежности переполняли ее. Марку Люба казалась Мадонной, сошедшей с картин старых мастеров. Раз увидев ее, не мог забыть. Навсегда пленила Марка необычайная чистота ее светлого лика: огромных голубых глаз, нежного овала в обрамлении пшеничного цвета волос. Угадал сердцем Марк, а позже год от года уверялся, что не изменит жену ни время, ни появившаяся роскошь, которой он окружил ее. Многие ее ровесницы теряли себя со временем, превращаясь в суетных алчных фурий… Все было хорошо до той поры, пока Марку не пришла мысль уехать в Германию. Для него были тесны рамки законов в России, незаконно же делать бизнес он не хотел. Ему долго пришлось уговаривать жену, и она вынуждена была согласиться, так как не представляла себя больше без него.
Восемь лет назад, когда они переехали в Германию, сыну было пятнадцать. Мальчику все здесь нравилось. Он быстро освоил язык, нашел друзей. Учился он легко и поступил в университет. Не без помощи отца выбрал специальность экономиста. Ей же пришлось вспомнить немецкий, который она в институте изучала как второй язык. Это ей очень пригодилось в новых условиях, Люба и мужу помогала в освоении языка.
У Марка нашелся родственник, который приходился ему по какой-то дальней отцовской линии не то троюродным дядей, не то еще кем-то. У Иосифа Гринберга были две незамужние уже в годах дочери, и он очень тепло отнесся к их сыну, который, чем-то приглянулся ему. Гринберг обещал составить
