Игра сразу замедлилась. Дядя Саня выхаживал вокруг стола, внимательно вглядываясь в расстановку шаров, приседал, примеривался кием и не бил. Качал головой и продолжал искать удобную позицию. В результате, у Евгения сдали нервы: он начал лупить изо всей силы, куда попало и проиграл. После этого к столу вышел Борис. Оказалось, что у него довольно неплохо получается. Он чуть даже не сделал пресловутую серию – забил шесть шаров подряд. Дядя Саня, действуя аккуратно и неторопливо, забил пять, после чего ошибся. Борька, не задерживаясь, быстренько закатил еще два шара и выиграл. Алла тронула меня за плечо:
– Ты играешь?
– Что ты! Я и смотрю-то в первый раз в жизни!
– Значит, теперь моя очередь! – поскольку Вику, сидящую справа от нее, девушка спрашивать не стала, я сделала несложный и очень логичный вывод, что та в бильярд не играет. Алла выпорхнула к столу и отсалютовала Борису кием. – Может, уступишь мне разбой?
– Тебе? – усмехнулся Борис. – Обойдешься.
Когда Аллочка поднялась со своего места, мне стало хорошо видно Вику. Не то, чтобы я собиралась особенно внимательно ее рассматривать, но уж очень бледным, очень встревоженным, было ее лицо. Девушка просто излучала беспокойство. Перегнувшись через пустое Аллочкино кресло, я тихо спросила:
– Вика, что-нибудь случилось?
– А? – нервно дернулась она. – Нет, все в порядке. Просто… просто у меня голова болит. Давление, наверное.
– Поднялось или упало? – сочувственно спросила я. Давление – это в школе почти профессиональная болезнь. У пожилых учителей, чаще всего, повышенное, у молодых – наоборот, пониженное. Одно удовольствие другого стоит.
– Поднялось, упало, какая разница? – бросила на меня раздраженный взгляд Вика. – Скажи лучше, ты не видела, когда Лайза ушла?
– А она ушла? – удивилась я и оглядела комнату. Черноволосая красотка, действительно, отсутствовала. Странно. Я, конечно, специально за ней не следила, но тем не менее, должна была заметить ее продвижение от окна к двери. Почему-то я почувствовала себя виноватой, словно мне кто поручал контролировать поведение и местоположение Лайзы. – Совсем не обратила внимания.
– …, – отвернувшись от меня, негромко процедила Вика.
Я понимала, что это относится не ко мне, а к столь виртуозно испарившейся Лайзе, но все равно поморщилась. Да-да, я знаю, что мат – это уже давно русский разговорный язык, что ходят упорные слухи о включении наиболее употребительных выражений в школьную программу, но меня все это не касается. Извините за воспитание, но ни в моей семье, ни в кругу моих близких друзей, матом не ругаются. Обходимся как-то, и ничего, слов хватает. Причем я не ханжа, я понимаю, что в экстремальные моменты даже у самого приличного человека может вырваться смачное словечко: если, допустим, с лестницы придется свалиться или молотком по пальцу шарахнуть. Но материться между делом, просто так, чтобы падежи лучше вязались – это не для
