стекло, что можно было расценить как согласие прокатиться за счет «саидовской компании» до автовокзала и обратно до дому на такси за счет Майи.
Автовокзал – большая, правильной формы прямоугольная площадка с двухэтажным стеклянным зданием на одном конце ее, многочисленными платформами посередине и автостоянкой на другом. Именно здесь по указанию Майи и припарковал «Мерседес» Виктор. Майе случалось бывать на автовокзале два, а то и три раза в неделю, она отлично знала местное руководство и работников милиции и даже кое-кому платила мзду (помимо платы за стоянку) за то, чтобы кое-кто закрывал глаза на официально не разрешенную на территории автовокзала погрузку и выгрузку мелких партий товара. К одному из знакомых милиционеров и рассчитывала обратиться за помощью Майя. Однако, когда она намеривалась выйти из автобуса, ее остановил все еще стоявший рядом с супругой у лобового стекла Азиз.
– А вот вы, гражданка, – сказал он со злорадной мстительностью, – останетесь на месте. Где гарантия того, что вы сами не украли эти деньги, а теперь пытаетесь вынести их из автобуса и спрятать где-нибудь в здании автовокзала?
Ли округлила глаза, но, поразмыслив, пришла к выводу, что молодой мужчина, в общем-то, прав, ее так же, как и любого присутствующего в автобусе человека, можно подозревать в краже. Действительно, почему бы и нет? И Майя охотно – пусть убедятся – согласилась:
– Пожалуйста, я не против. Будем бросать жребий, кому идти.
– Ну вот еще! – возмутился Садык. Он все еще рассчитывал поспеть за обувью к поставщикам. – Так мы черт знает до чего дойдем со своей подозрительностью. Пускай за милиционером самый молодой отправится. Давай, Нурали, будь другом, сгоняй! – И Алиев похлопал по плечу сидевшего впереди него в кресле Аббаева.
Медлительный, тяжеловесный Нурали неохотно поднялся.
– Обыскивать будете? – спросил он равнодушно.
– Да ладно, чего уж там! – махнул рукой Алиев. – Иди так, мы тебе верим…
– То есть как это верим?! – вскинулся Авиров, вскочил со своего места и загородил проход между креслами. – Тебе хорошо, Садык, величие души проявлять, деньги-то не у тебя сперли. А вот мы с Таней имеем право быть недоверчивыми и подозрительными. Поэтому я без зазрения совести обыщу Нурали и любого другого, кого потребуется. – Толстяк с вызовом оглядел всех присутствующих в автобусе людей и шагнул к Аббаеву. – А ну раздевайся!
Нурали тем временем с невозмутимым видом снял рубашку, обнажив заплывший жирком торс, затем расстегнул брюки.
– Трусы снимать? – спросил он с усмешкой, когда толстяк заглянул ему за пояс брюк.
– Ничего интересного мы там не увидим, – проворчал толстяк. – И так заметно, что денег там нет. А вот обувь сними.
Нурали послушно скинул летние туфли, показав вытертое нутро обуви, потом задрал штанины, продемонстрировав, что и за резинками дырявых носок у него тоже ничего нет.
– Одевайся и проваливай! – скомандовал толстяк и с чувством исполненного
