с салфеткой. Как и куда он исчез, сколько я позже ни напрягал свою память, вспомнить не мог. Бугай зашатался, захрипел и повалился на землю на бок, орошая свою одежду и траву кровью. Клубок дерущихся мгновенно распался. Обступив бугая, враждующие стороны молча пялились на корчащееся в судорогах тело, еще не осознавая в полной мере того, что стряслось.
– Так они же его прирезали! – наконец с удивлением и испугом тихо произнес один из парней. – Они его грохнули, Колян!
И тут невдалеке раздалась трель милицейского свистка. Откуда здесь взялись представители охраны правопорядка, было непонятно. Это был тот случай, когда я мог сказать, что милиция прибыла не вовремя.
– Шухер, Колян, сматываемся! – вскричал все тот же парень и кинулся наутек.
Второй припустился следом за ним. Побежал и Чума. Милицейский свисток перешел на истеричную трель, и все трое прибавили прыти. Я стоял оглушенный, не в силах сдвинуться с места. Это был шок, паралич, клиническая смерть. Таких потрясений в своей жизни я еще никогда не испытывал.
Вывела меня из этого состояния Настя.
– Ну чего же ты стоишь?! – крикнула она мне в самое ухо. – Бежим! – И девушка дернула меня за руку.
Черт ли меня дернул в тот момент, ангел ли хранитель, но я побежал, с каждой секундой все убыстряя и убыстряя бег.
Друг детства
Я, в общем-то, личность, давно сформировавшаяся – некурящий, малопьющий, морально устойчивый человек. И какого черта я тогда побежал, ума не приложу. Как я, добропорядочный гражданин, воспитатель, мог так поступить?.. Это было какое-то наваждение, минутное проявление слабости, о которой я впоследствии не раз сожалел. Страх, животный страх гнал, хватал меня за пятки, когда я бежал рядом с девчонкой, не думая о последствиях. В то время я хотел лишь одного: оказаться как можно дальше от того места, где на земле лежал умирающий бугай.
У центральной дороги мы с Настей расстались. Я перебежал дорогу, нырнул в темноту дома, затем в подворотню и перешел на шаг. Рубаха моя была в крови бугая, изо рта и носа сочилась собственная кровь, глаз, я чувствовал, распух. Добираться в таком виде через весь город домой все равно что идти с плакатом на груди: «Я убийца!» Мне следовало привести себя в порядок, и ближайшее место, где я мог это сделать, – дом Сереги. Волей судьбы побывать на дне рождения этой ночью мне все же придется. Придерживаясь неосвещенных мест, где обретались компании подростков и редкие парочки влюбленных, я направился к Рыкову.
«А как я должен был поступить там, у стен гостиницы? – снова и снова возвращался я к одному и тому же вопросу. – Дождаться милиции и рассказать о том, как все произошло? О том, что я, взрослый мужик, связался с парнем и девчонкой, затеял драку, а потом в ней одному из ребят всадили под ребра нож?» Если по совести, то именно это я и должен был сделать… Но… В общем, мне не было оправдания. Хотя не все
