непрошибаемую стену и притворюсь глухонемой.
И у меня получилось!
Магистр преподавал науку математического вычисления. Сначала я смотрела на выписываемые им формулы и задачки как на неземное чудо. Несколько раз брала ручку, собираясь начать решение, и клала на стол. Кусая нижнюю губу, думала, что же я упускаю.
Это скорее не математика, а что-то из бухгалтерии… Прибыль и расходы! Моя проблема заключалась в том, что многие названия и термины ни о чем мне не говорили. Я выписывала их на краешке листочка, собираясь спросить потом у преподавателя.
Занятие длилось около часа, и весь час преподаватель расхаживал из стороны в сторону, словно живой маятник, и ни разу не остановился.
Минут за пять до звонка на мой стол прилетел свернутый лист желтоватой бумаги. Столкнувшись с моей ладонью, записка едва не упала на пол.
Схватив неожиданное послание, я оглянулась, вычисляя отправителя. Но, столкнувшись со стеной отрешенности – преподаватель как раз записывал очередную формулу, – бросила это пустое дело.
Я смотрела на бумажку с подозрением, предчувствуя, что послание мне не понравится.
Открыть или нет? Вдруг у Конкордии все же есть подруга или друг, и я всего лишь накручиваю себя?
«Что ж, посмотрим», – подумала я, вновь закусив нижнюю губу.
Развернув лист, прочла надпись, выведенную неровным почерком:
Неизвестность хуже правды. Не так ли?
Челюсть напряглась так, что зубы жалобно заныли. От послания веяло угрозой и – что больше всего меня взбесило – насмешкой. И самое паршивое – невозможность узнать отправителя. Но написавший это либо слишком уверен в себе, либо в действительности изменил почерк, поэтому буквы настолько кривые.
«Дин-дон», – прозвучал звонок, оповещая об окончании лекции.
– Помните, на следующем занятии будет опрос, – громко объявил магистр Шард, а потом, обращаясь лишь ко мне, добавил: – Райалин, задержитесь, я выдам вам материал для самостоятельного изучения.
Я быстро покидала вещи в сумку и спустя несколько секунд стояла у овального стола из белого дерева.
– Вы уже подошли, – удивился преподаватель моей прыткости.
Я мило улыбнулась, не объясняя, что банально боюсь отстать от остальных. Уйдут, а мне потом искать аудиторию, а так пристроился за кем-нибудь и иди.
Преподаватель вытащил из-под стола папку и стал копаться, выуживая на свет сероватые листы бумаги, скрепленные нитью.
– Даю вам оригинал. Потеряете – будете заново составлять мне лекции, пока меня не устроит результат.
– Можете тогда дать мне вместе с папкой, чтобы листы не помять?
– Конечно. Держите, – протянул он мне что-то наподобие нашего скоросшивателя. Только внутри имелись две клепки, на которые наматывались торчащие по краям нити. – У вас две недели, чтобы тщательно все изучить. Потом у группы будет проверочная, настоятельно рекомендую не провалить ее.
– Спасибо.
