решить за три месяца? И даже за шесть… И Ольга… Как же Ольга? Ведь Сашка так рвался к ней. И вовсе не для того, чтобы расстаться через три месяца. Вопросов письмо вызывало много, и ответов на них у Сашки пока не было. Надо было подумать, может быть, посоветоваться с Марьей Ивановной и Адашем.
– Тимоша, Тимоша, что с тобой? – Это Ольга тормошит его за рукав, безуспешно пытаясь заглянуть в пустые глаза.
– На, прочитай. – Сашка протянул ей письмо.
Ей хватило одного взгляда, чтобы объять столь короткий текст.
– Он зовет тебя на войну? – В ее глазах уже появились слезы.
Ну как ей объяснить, что дело здесь совсем не в войне? Да и надо ли объяснять? Сашка поцеловал ее в глаза, собирая губами соленую влагу.
– Не плачь, милая, это ненадолго. К концу лета я снова буду с тобой. Сейчас я уеду в Воронцово – нужно отдать необходимые распоряжения, завтра вернусь. Утром, наверное, приедет Безуглый с колдунами. Ты уж устрой их, пожалуйста. Народ они капризный. Не дай бог, обидятся на что-то, как твоя знахарка. Хорошо?
– Хорошо, Тимоша. Все сделаю. И ждать тебя буду, как не ждет даже самая преданная и верная жена.
Сашка уехал. Уже на подъезде к Воронцову встретил Адаша с пятьюдесятью воинами.
– Ты, государь? – удивился он. – Наши планы поменялись?
– Ты разве не встретился с гонцом по дороге?
– Как-то мы с ним разминулись… Но здесь, в Воронцове, мне сказали, что к тебе был гонец из Орды. Его и направили к тебе, в Тушино. От Дмитрия небось письмо? – поинтересовался Адаш.
– Читай, – протянул ему свиток Сашка.
– Нехорошее письмо, – прочитав, покачал головой Адаш. – Ой нехорошее. Как бы не было у нас неприятностей при встрече с новым ордынским царем.
– Поэтому и еду в Воронцово, – пояснил Сашка. – С матушкой посоветоваться да предпринять кое-что. А как тебе слова «со своим отрядом»?
К этому времени вся колонна всадников уже развернулась и двигалась в сторону Воронцова. Адаш лишь покрутил головой из стороны в сторону:
– Как какому-нибудь княжонку[5] шекснинскому пишет…
Марья Ивановна, ознакомившись с письмом, тоже покачала головой, констатировав:
– Недоброе письмо.
– Матушка, а как бы повел себя мой отец, получи он такое письмо? – спросил Сашка.
– Он был бы обижен и… взбешен. Так ведь и Мамай наш был обижен на князя Дмитрия. Сам знаешь, чем это закончилось.
– А может, ну его, этого Дмитрия, а, матушка? – забросил удочку Сашка.
– Это как? – не поняла она.
– Ну… Напишете ему, что я опять болен, что болезнь у меня душевная. Дурак я, одним словом. Пусть поймет наконец, что я ему не соперник и оставит наш род в покое.
Это был позор, и Сашка отдавал себе в этом отчет. Но ему дело надо делать, а тут этот Дмитрий со своими
Княжонок – так называли князей, имеющих чрезвычайно малые уделы.
