на природу… девочки – налево, мальчики – направо.
– А-а, самое время. Миша, пи-пи хочешь?
– Тетя Лена, называй меня Эяль, я давно не Миша уже.
– А ты не называй меня тетей, какая я тебе тетя?
Началось, подумал Артем, если они с Ленкой заведутся, то это до самой Хайфы. Машина приткнулась под соснами, и стало совсем тихо. Девочки – налево, мальчики – направо. Артем выпростал из машины ноги и побрел в сторону, направо, вслед за Мишкой, в чащу, за вздохом облегчения и пока еще тугой пока еще радующей взгляд золотистой струей.
И тут он увидел пожелтевшую бумажку, одиноко зацепившуюся за колючий куст. “НА ВСТРЕЧУ МОСК. ШКОЛЫ 444” – стрелка показывала куда-то под куст на окраине соснового леса, с правой стороны от дороги непонятной страны непонятного времени. Ощущение пространства исчезло окончательно. С ощущением времени было сложно. Чувство облегчения, идущее изнутри, прошло незамеченным, без обычного вздоха. Артем находился одновременно в нескольких местах: в Москве, в Кармиеле, в каком-то лесу, то ли под Москвой, то ли под Иерусалимом, а может во дворе Моск. школы 444. Последнее, после непродолжительного сомнения, он отмел, во-первых, он не знал, где именно находится эта самая 444 школа, а во-вторых, вряд ли стал бы мочиться на ее дворе. В Москве пили за Катьку и за Артема, пили за Мишкино здоровье, в углу орал телевизор на канале НТВ, обсуждали Предидента и Думу, банки и падающий рубль, падающую культуру, падающую интеллигенцию, падающее все. Свекольная соломка валилась в Кармиеле в кипящую воду борща, в углу орал телевизор на канале НТВ, обсуждали Президента и Думу, банки и падающий шекель, падающую культуру, падающую интеллигенцию, падающее все.
Кусты кололи ноги.
– Па-па! Артем! Где ты? – донеслось до него сзади.
– Иду. Иду-у! – прокричал он в ответ, и лес, по крайней мере, превратился в обыкновенный сосновый израильский рядами насаженный лес со столиками для пикника и ржавыми бочками для мусора. В машине орало радио и обсуждали падающий шекель. Артем тюкнул пальцем по кнопке, и восстановилась тишина. Мишка лопотал что-то про кота. Ленка убеждала его, что в жару надо больше пить. Артем встряхнулся и посмотрел в сторону выезда на шоссе: слева – Иерусалим, справа – Тель-Авив, дорога 443. А школа 444, подумал он, открывая атлас. Выбраться обратно не составило никаких проблем, но Артем окончательно пришел в себя только после поворота в аэропорт, где именем Бен-Гуриона поклялся, что приключений на сегодня довольно.
К вечеру Мишка устал, но дневная дорожная дрема перебила сон, и он использовал до конца весь арсенал известных наперед маленьких хитростей, чтобы оттянуть до последнего тот момент, когда непреклонное “все, а сейчас – спать” уже не оставляет пространства для маневра, решение окончательное и обжалованию не подлежит. В ритуал входило: вечерний мультик, пить, яблоко, мыть руки и лицо после яблока, вечерняя песенка и вечерний поцелуй, после которого следовало “все уже!”
– Па-па, –
