и безлико, как всегда.
Пока Розалин оглядывала себя, ее очки сползли на кончик носа. Она быстро поправила их и напустила на лицо недовольное выражение строгого преподавателя.
– Я здесь не для того, чтобы вы со мной репетировали свой спектакль. Если вы заблудились, могу подсказать, что драматический кружок находится дальше по коридору, четвертая дверь отсюда.
Она прошла обратно к своему столу, села и, решительно взяв из стопки верхнюю тетрадь, сделала вид, что читает, хотя на самом деле просто ждала, когда этот мужчина удалится. Однако, так и не услышав ни его шагов, ни звука закрывающейся за ним двери, Розалин вновь ощутила беспокойство.
Отказавшись от идеи и дальше игнорировать его, она обернулась через плечо. Он по-прежнему был здесь, но по крайней мере уже не сверлил ее своим пронзительным взглядом. Вместо этого незнакомец со странным выражением на лице, очень напоминавшим восхищенное изумление, осматривался по сторонам, как будто никогда в жизни не видел парт, классной доски, не говоря уже о больших географических картах и цветных плакатах с изображениями средневековых рыцарей.
Внезапно его глаза задержались на одной из таких картинок, и в них мелькнула искра узнавания.
– Кто этот талантливый живописец, который так похоже изобразил лорда Вильгельма? – с удивлением поинтересовался он.
Розалин уловила в его речи иностранный акцент, происхождение которого определить не смогла. Проследив за его взглядом, она поняла, что он имеет в виду фотографию мужчины в длинных одеждах XI столетия.
– Какого лорда?
Его синие глаза вновь устремились на нее.
– Вильгельма Незаконнорожденного, – надменно ответил он, и по его тону она поняла, что задала, с его точки зрения, глупый вопрос.
Науке был известен только один Вильгельм Незаконнорожденный, нормандский герцог, коренным образом изменивший историю Англии и известный также под именем Вильгельм Завоеватель. Как можно было уловить сходство между портретами Вильгельма, сохранившимися на старинных гобеленах XI века, и этим молодым жеребцом с учебного плаката? Общего у них было разве что мощный торс.
Розалин строго нахмурила брови. Он либо издевается и морочит ей голову, либо, вживаясь в образ, обкатывает на ней какие-то черты своего театрального персонажа. Ни то, ни другое ей не нравилось.
– Послушайте… мистер?
На этот раз он наконец уловил вопрос в ее интонации и ответил:
– Имя мое Торн2.
Розалин застыла на месте. Сколько раз вульгарные молодые парни подкалывали ее шуточками вроде «Твоему кусту, Рози, не помешало бы несколько хороших шипов» или «Хотел бы я быть шипом в твоем милом кустике, Роза»! А она-то наивно надеялась, что после студенческих лет никогда уже не услышит таких пошлых и грубых намеков.
Тут девушка подумала,
Торн (
