молча, я чувствовала, что Джим хочет сказать что-то такое, о чем ему непросто начать разговор. И я была права.
– Вы ведь видели это парня… Ну, сына моей Джудит, о котором пишут газеты?
– Да, я позавчера говорила с ним.
– Он похож на нее?
– Похож, если судить по той фотографии вашей жены, что я видела. Это ваша свадебная фотография.
– Да… – он опять вздохнул, – А ведь я впервые за всю жизнь обижен на нее, вы только поймите меня правильно, ведь у меня мог бы сейчас быть сын, – голос старика дрогнул. – Я бы любил этого мальчика как родного, я бы все для него сделал, и никакого второго конверта бы не понадобилось.
– Я вас понимаю, – мне очень хотелось сейчас, чтобы мои слова звучали убедительно, – но ваша жена любила вас и боялась потерять. Она была очень молода, когда солгала, тогда, возможно, искренне полагала, что позднее во всем вам признается, но, чем больше была ее привязанность, тем дальше она старалась отодвинуть это признание. Я думаю, что было именно так.
– Возможно, вы и правы. Странная штука судьба. Я ведь в эти ночные клубы никогда не ходил до того раза, да и после не заглядывал. Спиртные напитки меня никогда не привлекали, а голые барышни и подавно, извините, – он смутился, а я улыбнулась, чтобы показать, что поняла причину его смущения. – Тогда меня затащил товарищ, мы с ним вместе служили в армии, не виделись больше года, знаете, как это бывает.
– Да, – кивнула я.
– Так вот, мы туда зашли, это был клуб «Полнолуние», впрочем, вы-то вряд ли там бывали.
– Действительно, не приходилось, – улыбнулась я.
– Ну, выбрали мы столик подальше от сцены и подозвали официантку. Этой официанткой и была Джудит. Мой приятель уже был нетрезвый, он начал к ней приставать, сказал какую-то непристойность. И тут я увидел, что девушка готова расплакаться. Я сразу понял, что она тут новенькая, может, не по своей воле. В общем, когда мы с товарищем вышли оттуда, и я посадил его в такси, сам я не уехал, а стал ждать, когда это заведение закроется. Долго пришлось ждать, но, наконец, выпроводили последних посетителей, закрылась дверь со стороны улицы, погас свет, кроме небольшой лампочки над входом. Потом открылась дверь со стороны небольшого дворика, примыкавшего к зданию клуба, и оттуда потянулись бармены, официантки, музыканты. Я ее сразу узнал. Без шляпки, хотя было уже довольно холодно, в стареньком пальтишке, маленькая, худенькая, вся какая-то взъерошенная…
Стонер встал и стал готовить свежий чай. Затем остановился и посмотрел в мою сторону, но словно не на меня смотрел, а просто о чем-то вспомнил, или подумал.
– Подождите секундочку, я сейчас.
Он вышел их кухни, и я слышала, как стал подниматься по лестнице. Вернулся он быстро, минут через пять-десять, с большим фотоальбомом в руках. Придвинув свой стул и освободив место на столе, Джим Стонер положил альбом передо мной и открыл его. Я увидела большую старую черно-белую фотографию, на которой, конечно же, была Джудит. На вид ей можно было дать лет пятнадцать. В черном строгом
