прикрыла девочке мордашку.
– (Надо же, сколько ей лет, двадцать? Лет на пятнадцать младше меня, – прикинула Урбанова, – а какая разница в менталитете).
К всеобщей радости, поезд медленно тронулся, выползая из задымленного туннеля. Пассажиры облегченно вздохнули. Их вагон был последним, именно его и не дотянуло до платформы. Двери открылись со словами дежурного по станции: «Прошу всех без паники выйти из вагонов и покинуть метро…»
Легко сказать, трудно сделать. Было непонятно, как выходить из вагона в туннель. Урбанова тут же нашла помощников для Юли:
– Пропустите, пропустите, здесь женщина с ребенком. Молодой человек, помогите, пожалуйста, Юле выбраться отсюда, и побыстрее.
Справедливо отметить, что советский народ по-прежнему был чувствителен к теме материнства и детства. Столпившиеся у дверей люди тут же расступились, юноша выпрыгнул из вагона и помог оцепеневшей маме выйти вслед за ним. Юля оглянулась на Урбанову:
– А как же вы?
– Я успею, поторапливайтесь наверх, чтобы легкие малышки меньше гари набрали, – и вдогонку: – Сделайте с ней дыхательную гимнастику, когда вернетесь домой.
Урбанова приблизилась к выходу.
– (Ты можешь училкой не быть? Не могу), – с улыбкой усмехнулась она.
– Спасибо, – раздалось уже из туннеля. – А как вас зовут?
– (Дура хренова меня зовут), – и вслух, – Алёна Владимировна. (Урбанова, и какого фига ты потащилась в метро? Ты же знаешь: чего боишься, то и происходит. А может, я оказалась здесь, чтобы успокоить Юлю и Настю? Фантазерка. Лучше выбирайся из вагона, ты уже последняя осталась).
Оказалось, что в туннеле было некоторое подобие помоста, вмонтированного в стену. Спокойно, без излишней суеты и толчеи, пассажиры выбирались на перрон и семенили по направлению к эскалатору.
Дурдом творился наверху. Верещали машины скорой помощи. Бегали люди в милицейской форме и белых халатах. Росла и множилась толпа зевак, обступивших выход из метро.
Урбанова никогда не искала приключений. Они исправно находили ее сами. На свежем воздухе Алёна успокоилась, к студентам не опоздала.
На следующий день вся Москва обсуждала количество жертв жуткого пожара, случившегося в метро.
Алёна пыталась переубедить сослуживцев, аргументируя:
– По-вашему, я похожа на обгоревший труп? Я ехала в том поезде, который дымил!
Но народ ее не слушал и не верил. Сплетни о кошмаре публике нравились больше.
– (Всё одно к одному, – решила Алёна, подтверждая себе самой необходимость уйти с престижной должности преподавателя. Последняя капля происшествия в метро «звякнула», ударив по макушке. – Прощай, университет!)
На следующей неделе Урбанова сидела в кабинете заведующего кафедрой. В нем она бывала не раз и никогда не волновалась. Она вообще везде чувствовала себя комфортно, как дома, но теперь…
Дмитрий Борисович всегда относился к ней хорошо и много сделал
