я действительно не могу.
– Поезжай, поезжай.
– Пока. Не пей много кофе.
– Кофе – моя единственная радость.
Она наклонила голову, и волосы хлынули блестящим потоком ей на грудь.
– Я больше так не могу, – произнесла она очень печальным голосом.
Затем на цыпочках сходила в соседнюю комнату, достала из шкафа трепещущий чулочный ком, подобрала чулок по цвету, перенесла телефон и, пристроив его на коленях, снова уселась перед зеркалом, закалывала волосы и набрала номер.
– Славочка, не пугайся, это я, – сказала она отчего-то шёпотом, – доброе утро. Ты с утра способен на подвиг? Подвези… Причём тут муж? Не хочу с мужем, хочу с тобой… Умница. Жду на повороте. Салют.
Теперь у неё оставалось время одеться, спокойно выпить кофе и посмотреть на спящего Димку, оставляемого на соседку на целый день. Славка приехал весь забинтованный, усадил её в коляску, заставил каску надеть.
«Хорошо, как она не догадалась? Удастся сберечь причёску». Она говорила вслух:
– Сколько раз я тебя просила: продай свой драндулет.
– Это ты о бинтах? – пытался перекричать ветер Славка. – Так они не от этого. Они от тебя защита. От твоего излучения.
– Молодец, Славочка, умница. Один мне комплименты говоришь.
А Славка кивал, делал бешеные пируэты и нёсся во весь дух.
К проходной они подкатили со звонком. Инга юркнула в одну из дверей, но пока Славка устанавливал мотоцикл, поток входящих закончился.
Народная мудрость гласит: «лучше опоздать на тридцать минут, чем на тридцать секунд». Поэтому Славка торопиться не стал, сказал себе: «не суетись», установил мотоцикл и отправился в дверь рядом, в бюро пропусков, где в особой кабинке был внутренний телефон.
В восемь тридцать на всех этажах КБ зазвонили телефоны. Рабочий день начался. Звонили о разном. Заместителю начальника двадцать пятого отдела Невмывако позвонили из кадров.
– За вами список дежурных в столовую. Не забыли?
Невмывако возмущённо затряс головой. Массу времени отнимают такие невинные с виду звонки.
– Ошибаетесь, мы своё отдежурили.
Ещё звонок.
– Пётр Фёдорыч? Беспокоят из спецотдела. Ваши сотрудники на проверку портфелей не идут.
– Диктуйте: кто?
Так он и знал: теоретики. Кому из нормальных людей придёт в голову назвать себя теоретиком? Инженер – хорошо, научный работник хуже, но куда ни шло. Учёный – плохо. Сказать о себе: я – учёный, всё равно, что я – умный и к тому же скромный. А тут пол отдела чуть ли не официально именуются теоретиками.
Снова звонок.
– Двадцать пятый? Это опять насчёт столовой. Что вы, простите за выражение, мозги полощите? Дежурство вам не засчитано. Причём с ним вы у Главного на карандаше. Так что реальный совет вам – мыть шею.
Невмывако вздохнул. Стоило ему остаться одному в отделе – и пошло
